Одиннадцать лет назад умер академик Арбатов, но дело его живёт

Два Александра, Яковлев и Бовин, о коих мы писали достаточно подробно, разбирая их биографию в поисках отклонений в сторону Запада (стажировку Яковлева в США, в частности), были конечно не единственными «кротами» и тихими пропагандистами капитализма в советских верхах. Можно тут выдвигать самые простые гипотезы о вербовке (Яковлева аж в 1950-х и дальнейшей работе всю жизнь на ЦРУ), но объясняют такие гипотезы далеко не всё и не всегда в биографиях и поступках этих «товарищей». Потому-то нам, сегодняшним марксистам-ленинцам, важно рассматривать всех этих теневых деятелей-делателей контрреволюции в области идеологии, — в совокупности, заодно отделяя в ней, в контрреволюции субъективный фактор от объективного, который тоже имелся и был решающим. Нам важно понять, из кого и на каких этапах ревизионистской деградации КПСС формировалась тихая «пятая колонна», лишь в ходе перестройки сбросившая маски — наиболее ярко это видно на примере А.Яковлева, но был он не один, и это гораздо важнее этой яркости.

Так уж сложилась моя личная московская география, что школа моя 91-я практически единый двор имела с Институтом США и Канады, который возглавлял ещё один, четвёртый в нашем исследовании, системный столп либерализма и западничества в его «советском» издании, Георгий Арбатов (19 мая 1923, Херсон — 1 октября 2010, Москва). Его чаще называют академиком Арбатовым, дабы статус его отбрасывал длинную тень учёности (как в случае Сахарова: ну, академик-то не может быть плохим человеком, моральный авторитет!)… Из наших классов физики и химии мы видели внутреннюю кабинетную жизнь арбатовского института — на вид обыкновенного НИИ, жаль, за движениями пиджачных товарищей не могли мы угадывать тех движений идеологических вспять по формационной лестнице, которые вскоре, как раз в годы наши старше-школьные вышли на поверхность и легализовались окончательно в августе 91-го, когда мы переходили в выпускной класс. Августовские события вроде бы никак не отразились на школьной жизни — и все мы, наивные и политически необразованные (хотя в наших рюкзаках имелась книга «Введение в марксистское обществознание» Ф.Бурлацкого, следующего в нашей очереди), тогда были по умолчанию за «перемены», которые из соседнего здания в Скатертном переулке в виде нехитрых идеек вышли на Новый Арбат и обросли там плотью масс…

Сперва, однако, ознакомимся с биографией академика, заметим в ней принципиальный момент (подтверждающий нашу гипотезу о «кровниках» среди всех ненавистников Сталина — детей репрессированных). Отец Георгия Арбатова, Аркадий Михайлович (1898—1954) окончил ремесленное училище в Одессе, работал металлистом-модельщиком на одном из заводов. В 1918 вступил в РКП(б), принимал участие в Гражданской войне. Затем работал директором консервного завода. В 1930 его направили на работу в торгпредство СССР в Германии, где вместе с ним жила семья.

С 1935 года Аркадий Михайлович Арбатов был сотрудником Наркомата внешней торговли. Однако в годы предвоенных партийных чисток был «вычищен» как ненадёжный элемент из наркомата. Сказалась торгпредская работа в Германии, конечно, сомнительные связи — агентуру нацисты вербовали как раз из таких, и часто успешно, причём куда выше брали — того же Ежова или Ягоду. В наркомате решили перестраховаться. Чистки всегда проводили открыто коллективы, поэтому здесь вряд ли стоить винить кого-то вне наркомата, абстрактных чекистов — уволенный между тем устроился на работу заместителем директора Библиотеки имени Ленина по административной части, то есть вычищен он был мягко, без партийных выводов. Репрессированным в ходе первой волны чисток его считать нельзя. Уже при Берии, в 1941 Аркадия все же арестовали и осудили на 8 лет. Однако через несколько месяцев состоялся новый суд, и в декабре 1942 его оправдали. Как видим мы, даже тяжелейшие условия, в которых находился воюющий Советский Союз, стремительное наступление вермахта на Москву, не мешали пролетарской Фемиде разобраться, кто виновен, а кто нет.

Увольнение отца из наркомата в результате чисток, арест и суды, Георгий Арбатов застал во вполне сознательном возрасте, возрасте вхождения во взрослую жизнь, и вот оттуда и можно отсчитывать его «кровную» обиду на Советскую власть — хотя, как мы видим, власть была тогда сурова, но справедлива, и виновных от невиновных отличать умела.

В дальнейшем отец Арбатова занимал должность директора строительной конторы Министерства лесного хозяйства РСФСР. Классический руководящий работник, номенклатура, хоть пониженная в ранге (лесхоз после внешторга) — но не из той, что может считаться элитой, конечно. Хотя, длительное внешторговское пребывание за рубежом сказывалось и на воспитании сына — он видел буржуазную «заграницу» до войны, эти впечатления не могли не сказаться на формировании мировоззрения…

Счастливо избавленный от клейма «сына врага народа», фронтовик и гвардейский артиллерист (а мы помним и что Александр Яковлев браво воевал — однако «споткнувшись» однажды на сочувствии к убитым немцам), будущий академик закончил МГИМО и стал международником. Работать по специальности он начал в 1949 году, в самый разгар борьбы с космополитизмом и «низкопоклонством перед Западом». Это было не лучшее время для международников. Но даже в эти годы профессия Арбатова давала ему возможность расширять кругозор так, как начала сама его жизнь в Германии…

В высших эшелонах власти в СССР всегда был спрос на грамотных, образованных и компетентных специалистов. Их вводили в негласную элиту, старались использовать их эрудицию, позволяли иметь и высказывать собственное мнение – только не публично, а на закрытых совещаниях, спрашивали у них советов, хотя далеко не всегда к ним прислушивались и не допускали до принятия решений.
Не удивительно, что Георгий Арбатов стал одним из таких «придворных интеллектуалов» – консультантом, а затем руководителем группы консультантов ЦК КПСС, среди которых были такие же загадочные личности, как Анатолий Черняев, Фёдор Бурлацкий или Александр Бовин. Вполне естественно, что, став основателем и директором Института США и Канады, Арбатов сохранил негласный ранг советника всех генсеков от Брежнева до Горбачева. А институт стал тихой заводью для разведения чертей мягкой симпатии к капитализму, то есть питательной средой для ползучей, бархатной контрреволюции.

Сам эпизод пребывания Арбатова в Германии с отцом, конечно, даёт простор конспирологам для подозрений в вербовке — но поскольку государства, рейха Третьего давно не было на карте, а сам Арбатов с этим государством воевал на общих правах с солдатами Красной Армии, не стоит поддаваться дешёвым соблазнам. Тут может быть «вербовка» иного плана — впечатлениями. Помните же, как обожал Бовин стриптиз, характерное увеселение буржуазного общества?

Что любил в довоенной Германии будущий академик Арбатов — нам не известно. Может, доводилось бывать в тогдашних варьете или барах с отцом, пленяться арийской красою…

Так или иначе, но западником Арбатов был вроде бы «по должности» — обязанный знать идеологического врага изнутри… Знать, но не быть им морально сагитированным, конечно. А тут, видимо, это и имело место. Причём непосредственное участие этого врага не так важно — специально объединив и едва ли не уравняв, вроде бы по географическому признаку, США и Канаду, Арбатов, конечно, концентрировал своих коллег и подопечных на изучении США, а не Канады, — преимуществ их демократии, ну и всего того, что всего лишь за пятилетку перестройки стало безусловным плюсом в общественном сознании советских ещё людей.

Интересно послушать, какие велись в те годы дискуссии — позицию Арбатова вам не стоит и обозначать (он её в сюжете излагает сам), а вот интересна нам как раз позиция его оппонента, маршала Ахромеева. Того самого, который пытался в августе 1991-го руководить введёнными в Москву войсками для подавления контрреволюции в зародыше. Но, увы, и включился он в работу поздно, «на бегу», и политически было слишком поздно: на стороне демократии американского типа, буржуазной и чреватой только капитализмом было большинство москвичей. А на решительные меры — физическое уничтожение «защитников демократии» у Белого дома не отважился бы даже он, покончивший затем самоубийством в Кремле.

Интересно, о каком подъёме здравоохранения и экономики говорил в 1990-м Арбатов, пророча при том голод в стране, ВВП которой был куда выше нынешнего РФ-ного? Осуждает создание ракет СС-20, 64 тысячи танков ему мешали… Что ж, после контрреволюции эти танки будут палить по ВС РСФСР — Арбатов, наверное, тогда уже не считал те танки лишними.

Конечно, отстаивая ВПК и существующее в СССР вооружение, прав Ахромеев, однако он недооценивает то, на что ставили Арбатовы, Бовины, Бурлацкие — не военную, а идеологическую мощь врага, которая при поддержке ЦК КПСС фактически уже уничтожала СССР, советский народ без всякого оружия — руками советских граждан советских же убивая, сея национальную рознь в том самом Нагорном Карабахе, который помянул Арбатов…

Главред «Правды» В. Г. Афанасьев писал: «Георгий Арбатов — академик, директор Института США и Канады, друг Киссинджера, советник и Брежнева, и Горбачёва, и Ельцина. Большой недруг Советской Армии и военно-промышленного комплекса. Да, он друг Америки. А России? До сих пор не могу однозначно ответить на этот вопрос. Многое в нем настораживает».

Экс-председатель КГБ СССР Крючков В. А.: «Арбатов работал при разных руководителях страны. Им были довольны, относились с уважением. Но после серии его выступлений я понял, что это не тот человек, который может принести пользу нашему государству, который укрепляет наши отношения с Америкой не на паритетных, что называется, началах, а путем сдачи наших позиций. Кстати, он активно выступал против нашей армии».

В августе Крючков и Ахромеев были уже по другую сторону баррикад от Арбатова — вполне зримо. И проиграли, потому что не всё может сделать оружие, последним в том споре с Ахромеевым посмеялся Арбатов. О царившей в его семье атмосфере не сложно делать выводы по идейной ориентации писательницы Марии Арбатовой, дочери академика. От скрытых либералов, советников генсеков — рождались либералы уже самой непосредственной породы.

Сравнение Сталина с Гитлером, вошедшее в моду в годы перестройки — проводил первым как раз Арбатов, вспоминая юношеские годы в Германии. И снова он не прав — восторг тех, кто видел Сталина на мавзолее, не был столь истеричным, как у созерцавших фюрера. Не по-советски бы выглядело. Вот видеодоказательство 1945 года, кстати.

Зачем же врёт Арбатов? Овации есть — слёз истерических нет, а если и есть слёзы счастья у физкультурников, то вполне заслуженные со стороны Сталина. Он выиграл войну — величайшую в истории человечества. Войну, которая несла им — вот этим румяным советским юношам и девушкам истребление как низшей расе. И вот оно, ликующее новое поколение — сильное, смелое, благодаря которому не только было кому воевать, но и ради кого и чего воевать, ради будущего коммунизма. А кто ведёт к коммунизму? Скромный, поседевший за пятилетку войны, дедушка, всходящий на мавзолей, и в этот момент живым человеческим гулом наполняется вся Красная площадь. Миг синхронизации тысяч сердец страны…

Зачем же передёргивает Арбатов? Лёгкое, но всё же шулерство в этом сравнении спокойного Сталина и истеричного Гитлера есть — причём не придерёшься, это вроде бы личные, детские впечатления очевидца…

Вот на таких мелочах и встраивалась на самом верху тихая фронда — роде бы во всём только кивая власти, но докивались в итоге до самоубийства СССР при полном непротивлении его 280-миллонного населения в декабре 1991-го. Впрочем, мы не спешим делать громких выводов, наше исследование продолжим.

Дмитрий Чёрный, член ЦКР ОКП

---

Материалы по теме:

Прораб перестройки Яковлев

Прораб перестройки Яковлев (ч.2)

От Ильича до Николаича, идейность грузом не влача…

К столетию Анатолия Черняева, помощника и обожателя Горбачёва