Марк Захаров, перестройка, либерализм

13 октября — день рождения Марка Захарова. Недавно на стене здания бывшего театра Комиссаржевской (теперь там, конечно, гостиница), которая из Настасьинского переулка смотрит на Ленком — нарисовался гордо вознесший свой непомерный нос профиль режиссёра. Это как бы граффити — искусство самовольной росписи стен. Но очевидно, что данный трафаретный рисунок, возникший на стене дорогой гостиницы — не случаен, и даже охраняем. К примеру, весёлый трафаретный Ильич, которого точно таким же методом наносили мы в 2020-м накануне его дня рождения в компании активистов СКМ, с музою МРК во главе — не просуществовал на некоторых стенах Пресни и суток. А вот Марка Захарова, конечно, не закрашивают — ибо угоден. Стена расположена вдобавок и напротив нашего МФЦ — так что место весьма посещаемое и как бы пропагандирующее…

То, что «полотном» для нанесения трафаретика стал мёртвый, уничтоженный властями Москвы в числе ещё десятков таких же Театр Комиссаржевской (Лужков одни прикармливал за счёт «оптимизации» других, не сменил этой тактики и Собянин — вспомним что сделал Капков и Серебренников с театром Гоголя) — факт куда более яркий, чем сам серенький профиль Захарова. В чём же секрет процветания Ленкома (самого дорогого в Москве театра!) — как вы полагаете?

Конечно же, в полной, даже опережающей политической лояльности — либеральности его руководства, сиречь этого самого Марка Захарова. По его выступлениям можно изучать новый «волновой эффект» и проверять саму теорию волн — «колебания вместе с курсом партии». Ведь это театр Ленинского комсомола! Высокой партийности сцена! И там ставился вот этот (уже раз нами приводившийся как пример) спектакль, где роль Ленина была поручена актёрским коллективом (так выражался сам Захаров) Олегу Янковскому…

Год это 1985, самое начало перестройки. Конечно, тут стоит зафиксировать некое соответствие театра своему названию и назначению, чтобы отсюда отсчитывать те самые колебания, которые позже (но местами и в опережающей манере — «Юнона и Авось», например, поставленный ранее скандальный спектакль, почему-то одобренный Брежневым) привели не только коллектив театра, но и общество за пределами стен театра к совершенно противоположной ленинским целям, к лютому антикоммунизму, одобрению диктатуры буржуазии, к славословиям в адрес Ельцина, проклятиям в адрес КПСС, СССР, Сталина…

Но давайте, прежде чем выкладывать всем известные козыри, ещё раз насладимся речами Марка Захарова. Вот «застойный» и благопристойный 1977-й год… Послушаем его внимательно!

Ниже — Марк Анатольевич в гостях у программы «Взгляд» — с речами уже 1989 года. Многое ли поменялось с 1977-го?

Очень многое! Но предводитель «комсомольского театра» всё ещё клянётся отдать жизнь «за новую социалистическую цивилизацию» и благоговеет перед мавзолеем. Важна его прямая речь (ниже будут его мемуары, где он это всё радикально пересмотрел — причём в такой глубокой ретро- и интроспекции, что обнаружил у себя травму от первого созерцания тела Ильича), важно каждое слово! Сюжет 1989-го года, посвящённый мавзолею Ленина начинается с 12:12.

Свой быстро меняющийся «детский взгляд» на мавзолей и вообще на марксизм-ленинизм, на ту самую социалистическую цивилизацию, за которую якобы был готов отдать жизнь, Захаров отразил в автобиографической книге, увидевшей свет в 2000-м году, и на которую у нас имеется рецензия.

…Обратимся к страницам, повествующим о детстве и отрочестве режиссера. “Мое рождение было связано с родовой или предродовой травмой. Не знаю, психического или физического характера”. Столь неудачное начало жизни будущего театрального деятеля было усугублено “тяжелой психической травмой”, полученной oт посещения вместе с няней Мавзолея В. И. Ленина. “Зловещая театральность Мавзолея, подсвеченный желтый труп под стеклянным колпаком потрясли меня и в дальнейшем вызывали периодические приступы ночного бреда. Я просыпался, дрожа от ужаса, с реальным ощущением, что страшное мертвое существо лежит рядом со мной в постели, накрывшись простыней”. Тягостное зрелище — нечего сказать. Бедный ребенок! Родители непременно должны были показать его врачу, те бы поставили точный диагноз, излечили его от кошмарных видений — глядишь и не было бы у будущего режиссера Захарова маниакальной идеи о захоронении тела Ленина, спектакли бы ставил более вразумительные и политикой не занимался…

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Так какой же Захаров не врал? Захаров-ребёнок (в собственных воспоминаниях десять лет спустя) — или живой-говорящий в гостях у «Взгляда» Марк Захаров — не двойник, не актёр? Хотя, какой же режиссёр — не актёр?.. «Вопрос, конечно, интересный». Но вернёмся к рецензии, а точнее к биографии режиссёра — из неё легко понять, что при всей официальной лояльности КПСС и линии партии, будущий ельцинист, конечно, имел изначальную, семейную «антисоветчинку», как тот же академик Арбатов, недавно рассмотренный нами под тем же микроскопом в разрезе происхождения…

Однако последующие события в жизни маленького Марка имели сугубо негативный характер: репрессированный в 1934-м отец (освобожден лишь в 37-м), голодное детство в военной Москве, несколько месяцев, проведенных в детском доме (где мальчик “испытал такое жуткое одиночество среди довольно враждебного и агрессивного окружения, что этих ощущений… хватило бы на полжизни”), наконец, годы обучения в школе в качестве “зачуханной личности” (“нет смысла подробно рассказывать, как скверно я yчилcя”). Впрочем, любовь к искусству пересилила. В 1951 году Захаров становится студентом актерского факультета ГИТИСа, по окончании которого попадает в Пермский областной драмтеатр, затем опять Москва, попытка заняться режиссурой (ставит в студенческом театре МГУ “антифашистский” спектакль “Дракон”, запрещенный впоследствии цензурой), потом еще ряд событий в жизни нашего героя, в результате которых он в конце 1960-х годов появляется в московс-ком Театре сатиры в качестве режиссера спектакля “Доходное место” по пьесе А. Н. Островского. Кроме деятельности режиссера-постановщика попробовал свои силы в литературе (сочинил тексты писем красноармейца Сухова к фильму “Белое солнце пустыни”: “Любезная моя Катерина Матвеевна” и т. д.). Но страшный призрак Владимира Ильича и здесь не давал покоя режиссеру и являлся ему даже в минуты отдыха и дружеских застолий. Вот так описывает празднование в 1970-м очередной годовщины Октябрьской революции актриса Театра сатиры Т. Егорова в своей книге “Андрей Миронов и я” (М. Захаров именуется там Магистром): “Продолжаем “гулять” у Шармёра (артист А. Ширвиндт. — А. К.)… Магистр запел на тему дня: “Ленин всегда в тебе, в каждом счастливом дне…” Поймали такси и оказались на Красной площади. Стоял ноябрь, а мело как в феврале… Мы направились к мавзолею Ленина, размахивая метлой с наконеч­ником из красного пластмассового петушка… Стоя у мавзолея, магистр запел: “В городском саду играет духовой оркестр. В мавзолее, где лежит он, нет свободных мест. Ля, ля, ля, ля…”. Часовые стояли, не моргнув глазом. Метла с петушком переходила из рук в руки, кто-то начинал ею мести заснеженные булыжники Красной площади, другой, подняв петушка над головой, прямо перед входом в склеп, кричал: “Ку-ка-ре-ку!..” Ну не клиника ли это, читатель?

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Весело жила наша актёрская элита, ничего не скажешь. Вот где-то там — в уюте, в невиданном за предыдущие века покое и комфорте, созданном советским народом, пролетариатом и его партией — созданном ради театрального и кинематографического творчества, ради широкого освещения этим творчеством строительства коммунизма, — и плодились паразитические буржуазные бактерии, в питательных условиях перестройки перешедшие в наступление, в контрреволюцию в итоге. Когда эта вот «элита» отстояла (то есть из временного — перевела в статус постоянного) своё «профессиональное» право не только творчески служить пролетариату, то управлять им идеологически. А уж тут, извините, бытие определяет сознание, и ничего кроме капитализма — восславить они не могли. Какая там «социалистическая цивилизация»! Маски упали едва ли не ранее августа 1991-го. Вот не Захаров, но его любимец, «прима» Ленкома и «гений» (как в одноимённом сериале звалась его роль) Абдулов рассуждает:

Начало 1970-х для Захарова оказалось неудачным: по указанию министра культуры СССР, члена Политбюро ЦК КПСС Е. А. Фурцевой спектакль режиссера “Доходное место” был снят с текущего репертуара Театра сатиры. Взявшая на себя ответственность за выпуск “Доходного места” Екатерина Алексеевна “неожиданным налетом посетила спектакль и уже к антракту засекла чудовищную идеологическую порочность произведения” (разумеется, речь здесь идет не о самой пьесе А. Н. Ост­ровского, а о ее “интерпретации” М. Захаровым). Та же участь постигла и другой спектакль режиссера — “Банкет”, по “абсурдистской” комедии А. Арканова и Г. Горина. В жизни Марка Анатольевича настали нелегкие времена. “В отношении меня были даны соответствующие указания в СМИ и наложен категорический запрет на какие-либо контакты с зарубежной прессой”, — вспоминает Захаров. Вот к каким тяжелым последствиям приводят постановки классики и произведений современных авторов в театрах тоталитарного государства — ужас! От горькой судьбы диссидента спас Марка Анатольевича режиссер А. А. Гончаров, пригласивший его в Театр имени Вл. Мая­ковского. Перед Захаровым, режиссерская профессия и судьба которого, по его же словам, “повисла на волоске”, встал нелегкий выбор: что ставить? Не рискуя больше экспериментировать с русской классикой и “абсурдистскими” комедиями литераторов, режиссер взялся за постановку революционного и идеологически безупречного романа А. А. Фадеева “Разгром”. С этого момента в творческой биографии М. А. Захарова начинается самое интересное… “Собственная сценическая версия” “Разгрома” в постановке Захарова, по его словам, вначале “восторженно принятая”, вновь получила нарекания со стороны горкома. И пошла бы под откос режиссерская судьба Марка Анатольевича, если бы о решении МГК КПСС закрыть спектакль не узнала вдова Фадеева, известная актриса МХАТа А. О. Степанова. Она позвонила по “вертушке”, и… с кремлевских высот на помощь Захарову спустился его первый “ангел-хранитель” — главный идеолог партии, всесильный член Политбюро ЦК КПСС М. А. Суслов. Михаил Андреевич приехал в театр (“в галошах”, — как ехидно подчеркивает Захаров) и стал смотреть творение режиссера (читая воспоминания Захарова, порой удивляешься: сколь пристальное внимание уделяли скромной персоне режиссера-“диссидента” высшие руководители партии — будто бы более важных проблем в государстве не было). “По окончании спектакля Суслов поднялся в отведенной ему ложе и зааплодировал. На следующее утро в “Правде” появилась статья о большом идейно-политическом успехе театра и зрелой режиссуре” Захарова, — как говорится, “спасибо партии за это” и лично Михаилу Андреевичу. А неблагодарный режиссер еще обижается на коммунистов и сжигает партбилет — нехорошо!..

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Вообще, тут самое время поговорить о либерализме как таковом — в том виде, какой исторически складывался в ходе перестройки и после контрреволюции 1991-го. Поговорить не о субъективно-сволочных особенностях «статусных» либералов, но об этом эклектическом мировоззрении, которое доминирует в артистической среде поныне «по умолчанию».

Либеральный апофеоз беспочвенности

Итак, они жаждали свободы творчества — и Захаров, и Любимов, и все те, кто был порождён «социалистической цивилизацией» не ради их личных выдумок, но «для работы в коллективе» — скажем его же, захаровским языком 1985 года. Искусство в социалистическом обществе никогда не было высшей ценностью и целью, оно было средством преобразования этого общества в лучшую сторону, в коммунистическую. Насколько конкретно мыслился им коммунизм?

Это вопрос, скорее, к Суслову, который «засушил» идеологию научного коммунизма, марксизма-ленинизма настолько, что она из открывающей невиданные перспективы перед человечеством (перспективы свободы — но не абстрактной, а обеспеченной, «запитанной» коммунистическим, то есть сознательным трудом и высоким уровнем развития производительных сил) превратилась в разновидность охранительства, в котором нельзя заступать за условные границы, а остальное можно. Мгновенно осознав, куда тут можно расширяться, работая даже в направлении «патриотизма», поисков «прогрессивных тенденций» в прошлом России («Юнона и Авось»), наши партийные и беспартийные протолибералы — занялись фактически отторжением базиса, сделавшего возможным свободы (именно! свободы, каких не знало буржуазное общество — бесплатного высшего образования, безбедного существования в любой профессии, отсутствия безработицы и забот о хлебе насущном) Советского общества. Требуя соответственно больше уже не коллективно-распределённых, «выдаваемых» поровну свобод — но свобод Индивидуума, либералы сделали острием своего наступления… свободу предпринимательства. То есть частную собственность, то есть — контрреволюцию и низвержение всей сложнейшей системы обеспечения прав и свобод саморазвития, образования, здравоохранения. Они сформировали свой антитезис ещё внутри перестроечного социализма, выгрызаемого уже кооперацией и прочими паразитами плановой экономики снизу и всесторонним «Покаянием» за «казарменный социализм» в надстройке.

Таким образом, странно удивляться «неизвестно откуда» взявшейся ненависти Захарова и Ко и к Ленину, и к Сталину — как к вождям советского народа, как к ведшим это общество в противоположном направлении, к коммунизму, а не капитализму. Это по сути — ненависть к источникам развития, к базису, к причине себя, так сказать. Этакий перманентный Эдипов комплекс, который нельзя сжечь вместе с партбилетом, и который в данный момент выражается в космической цене билетов в Ленком — они же элита! Они же за свободы Индивида, а в конкретно-исторических условиях высокого накопления индустриального потенциала в СССР эта свобода (предпринимательства) означала делёж социалистической собственности между олигархами: либерализм стал обоснованием диктатуры олигархата, а далее — силовигархии.

Вот такая «свобода» — без прежних социалистических «батареек», её питающих. Свобода, которой на всех никогда не хватит — а значит арт-элита будет служить бизнес-элите и всегда выражать её классовые чаяния и настроения. И вот тут искомых либералами (монетизируемых) свобод будет всегда с излишком.

Кстати, о партбилете: после столь успешной презентации своего спектакля и многочисленных поездок с его демонстрацией зарубежному зрителю Захарову было предложено вступить в КПСС. И хотя, как вспоминает режиссер, в партию его “никогда не тянуло”, Захаров не испытал в этом случае моральных мук, поскольку ему казалось “вполне нормальным, что такие люди, как Юрий Любимов или Булат Окуджава, состояли в партии”. Вступление в ряды “руководящей и направляющей” открыло для Захарова путь к должности главного режиссера Театра имени Ленинского комсомола. Помог Марку Анатольевичу и новый “ангел-хранитель”, и опять-таки из Политбюро (какое трогательное отношение со стороны высшего партруко­водства к судьбе режиссера!). Вот что пишет об этом сам М. Захаров, цитируем: “…Своим назначением в главные режиссеры Театра имени Ленинского комсомола я обязан был прежде всего В. В. Гришину, члену Политбюро, Первому секретарю МГК КПСС, который… долго беседовал с незабываемой мною Е. А. Фурцевой… Фурцева долго и обстоятельно объясняла Гришину, какую роковую ошибку может совершить московская партийная организация, настояв на столь необдуманном назначении… подробно описала… мой идейно-порочный, отдающий антисовет­чиной внутренний облик… Но, на мое счастье, Гришин не внял добрым советам министерши и единолично назначил меня главным режиссером. Спрашивается: какие чувства я испытываю теперь к В. B. Гришину? Прямо и попросту ответить не могу, нужен психоаналитик…” “Психоаналитик” здесь не нужен, обратимся к фактам. Виктор Васильевич Гришин возглавлял московскую парторганизацию с 1967 года, был хорошим “градоначальником”, хозяйственником, пользовался большим авторитетом у партийного актива столицы, но “в идеологию строго не лез” и, как показали более поздние события, вел не вполне дальновидную политику в отношении “творческой интеллигенции” либеральной ориентации (См.:   С е м а н о в   С.   Юрий Владимирович. Зарисовки из тени. М., 1995, с. 72). Наглядный пример тому — отношение В. В. Гришина к руководителю известного своей “оппозиционностью” властям Театра на Таганке, режиссеру Ю. П. Любимову. Юрий Петрович звонил с разными просьбами в МГК “почти ежедневно”. Главный его аргумент был таков: “Вы должны (!) мне помогать хотя бы как единственному русскому режиссеру”. (Цит. по:   И з ю м о в   Ю.  П.   Каким он был. — в кн.: Г р и ш и н   В. В. От Хрущева до Горбачева. М., 1996, с. 329). И Виктор Васильевич помогал, по доброте душевной, не подозревая, что через несколько лет “русский режиссер” эмигрирует на Запад и в одном из своих интервью будет пенять на “низкий культурный уровень советского руководства”. Впрочем, быть может, Гришин и не играл “главной роли” в поддержке Любимова и Захарова. Ведь были и другие “инстанции”, помимо МГК, тайные и более могущественные. Например, андроповский КГБ, о котором речь пойдет ниже… Итак, в 1973 году М. Захаров волею судеб и некоторых членов Политбюро становится главным режиссером Театра Ленинского комсомола. Сформировав новую труппу, Марк Анатольевич приступил к обновлению репертуара театра, стремясь придать ему более “авангардный” стиль. Спектакли по произведениям Б. Васильева и К. Симонова сменили рок-оперы отечественного производства. Так, например, рок-опера “Тиль” (по Ш. де Костеру) отличалась оригинальной трактовкой классического произведения бельгийской литературы. Но, на беду, зашла как-то на спектакль родственница одного крупного партийного руководителя с ребенком. Посидела, посмотрела и — о, ужас — услышала со сцены ругательство (то была особенность “зрелой режиссуры” Захарова, использовавшего в спектакле “невинную долю фламандского юмора”, однако дама этого не поняла)… Через два дня режиссера вызвали в Минкульт и прямо предупредили: “Решение о твоем увольнении принято на самом верху”… Однако и на этот раз для Захарова все обошлось благополучно: его никто не уволил. Сам режиссер склонен это объяснять так: “Может быть, кто-то вдруг почему-то раздумал или где-то под ковром на Старой площади случилось такое, какое никому, кроме бывших там, под ковром, неизвестно…”. Наверно, опять какой-то “ангел-хранитель” помог…

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Казалось бы, каких тут могло не хватать свобод? Откуда такая радость от перехода «социалистической цивилизации» на рельсы рынка? А вот вы вглядитесь в эту биографию! В тонкости взаимодействия с цензурными и… кагэбэшными персонажами. Такие, как Марк Захаров партийцы по роду своей деятельности «подливая» в общество благоговения от капитализма и ненависти к «тоталитаризму», конечно, бежали впереди «паровоза» перестройки — и когда «обновление», «ускорение» уже вполне определилось не как линия «больше социализма», но как «даёшь капитализм!», они были в самых первых рядах и приватизации театров (Ю.Любимов), и с требованиями судить КПСС, запретить коммунистическую идеологию как таковую, ну и в возрождении всех религий конечно — место идеологии никогда не пустует… Помнится, на похоронах Абдулова Захаров говорил: «…так мы познаём Бога». Неплохой итог «партийной» работы в коллективе.

Итак, в 1973 году М. Захаров волею судеб и некоторых членов Политбюро становится главным режиссером Театра Ленинского комсомола. Сформировав новую труппу, Марк Анатольевич приступил к обновлению репертуара театра, стремясь придать ему более “авангардный” стиль. Спектакли по произведениям Б. Васильева и К. Симонова сменили рок-оперы отечественного производства. Так, например, рок-опера “Тиль” (по Ш. де Костеру) отличалась оригинальной трактовкой классического произведения бельгийской литературы. Но, на беду, зашла как-то на спектакль родственница одного крупного партийного руководителя с ребенком. Посидела, посмотрела и — о, ужас — услышала со сцены ругательство (то была особенность “зрелой режиссуры” Захарова, использовавшего в спектакле “невинную долю фламандского юмора”, однако дама этого не поняла)… Через два дня режиссера вызвали в Минкульт и прямо предупредили: “Решение о твоем увольнении принято на самом верху”… Однако и на этот раз для Захарова все обошлось благополучно: его никто не уволил. Сам режиссер склонен это объяснять так: “Может быть, кто-то вдруг почему-то раздумал или где-то под ковром на Старой площади случилось такое, какое никому, кроме бывших там, под ковром, неизвестно…”. Наверно, опять какой-то “ангел-хранитель” помог… Дальнейшее “предперестроечное” десятилетие складывалось для Захарова как нельзя лучше: он ставил новые спектакли модернистского характера, едва ли не каждый год на экраны выходили его телепостановки.

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Вернёмся к хронологии и биографии.

В 1981 году Захаров ставит свою нашумевшую рок-оперу на либретто А. Вознесенского “Юнона” и “Авось” (повествующее о любви русского путешест­вен­­­ника Резанова и американки Кончитты, впрочем, этот сюжет был лишь прикрытием главной мысли режиссера — сближение России с Америкой во что бы то ни стало!). В конце 1983 года Захаров едет с этой оперой в Париж. Разумеется, западная пресса и радио в восторге от спектакля: опера Захарова — глоток свежего воздуха в удушливой тоталитарной стране. Какие артисты, музыка, режиссура! Одна только французская пресса дала о спектакле свыше 70 публи­каций, “Голос Америки” транслировал мелодии из оперы.

Но как только Захаров и его артисты возвратились из Парижа, на Родине у них началась “полоса неприят­ностей”: кто-то написал начальству ряд пространных отчетов, повествующих о неблагонадежном поведении ряда артистов театра и его главного режиссера. Предстояли гастроли театра в Грецию, поэтому события приняли нежелательный для Захарова оборот: могут прикрыть загранпоездки — как жить-то без этого?! Марк Анатольевич расстроился… но здесь на помощь к нему с чиновных высот спустился очередной “ангел-хранитель”. На этот раз им оказался начальник Пятого управления КГБ, ведавшего борьбой с “идеологическими диверсиями”, т. е. с инакомыслием, Ф. Д. Бобков. Свою весьма трогательную первую встречу с шефом “пятки” Захаров описывает так:

Заполучив список “невыездных” мастеров сцены, я сумел добиться аудиенции у Ф. Д. Бобкова, тогдашнего заместителя Председателя КГБ. Должен признаться, что Филипп Денисович Бобков мне понравился. Я встретил очень образованного, умного, незаурядного человека (надо сказать, что я встречался с ним дважды, и оба раза надолго остался под впечатлением этих встреч)… В беседе с ним я, естественно, старался казаться наивным и даже обстоятельным, о чем свидетельствовал, по-моему, его чуть насмешливый глаз, который, впрочем, тут же становился серьезным и добро­желательным… Я горько пожаловался на жизнь. Да, старый фронтовик, защитник Родины, засунул в штаны сочинения Ахматовой и Мандельштама! Я горько сетовал также и на другие, уже малоизвестные мне претензии к артистам Ленкома… Бобков отреагировал на мои переживания спокойно и пообещал помочь. Он согласился, что работники КГБ не должны изображать из себя за рубежом искусствоведов… это вызывает насмешки у зарубежных коллег. Работники КГБ должны… выезжать с театром лишь в том случае, если этого требует обстановка в той стране, где проводятся гастроли…”.

Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Итог встречи: “После этой беседы наши бывшие “невыездные” стали получать один за другим загранпаспорта с визами”. (В общем, все хорошо, что хорошо кончается: Захарову власти опять помогли.) А о дальнейшей судьбе Ф. Д. Бобкова скажем вкратце: в 1990-е годы он возглавил службу безопасности группы “Мост” “олигарха”, лидера Российского еврейского конгресса В. Гусинского. Весьма показательное перевоплощение!..

Завершая рассказ о контактах Марка Анатольевича с работниками гос­безопас­­­ности, приведем еще один отрывок из воспоминаний режиссера, где он описывает встречу с молодым сотрудником КГБ, состоявшуюся в конце 1984 года (т. е. накануне “перестройки”). Этот сотрудник, “при доверительном разговоре в каком-то уличном кафе, рассказал мне почти все, что произойдет с нашей страной в ближайшие годы. Мы выпили совсем немного, но он сказал, что у нас скоро будет многопартийность, коммунисты утеряют безграничную власть и будет введена частная собственность. Этому я в 1984 году не поверил. Но очень скоро понял, что в КГБ работает мощный аналитический аппарат”. Интересный эпизод! Вот и верь после этого в незыблемые “объективные законы” развития социально-политических процессов в нашей стране. Впрочем, мемуары М. Захарова содержат лишь разрозненные (но весьма показательные) эпизоды, проливающие свет на многие “закулисные” особенности нашей “доперестроечной” истории. О роли же отечественных спецслужб в подготовке и проведении “либеральных реформ” в СССР читайте в более обстоятельных воспоминаниях В. Казначеева, В. Легостаева, С. Семанова, а также в “мемуарах” самого “архитектора” горбостройки А. Яков­лева — узнаете много интересного.

«Наш Современник», 2002, №6, Книжный развал. Главный режиссер и его “ангелы-хранители”: Марк Захаров. Суперпрофессия. М., Вагриус, 2000

Помню, в начале нулевых, на заборе соседней стройки — кто-то из инакомыслящих посетителей Ленкома написал «Марк Захаров — реаниматор трупов»… Вот такое «граффити» носило явно низовой характер — правда, неясно, что всё же подразумевал недоброжелатель? Если в исторической ретроспективе — конечно, всё так. Причём неизбежно оправдывая социальный регресс, даже царизм, постановки Захарова отнюдь не свободы уже пропагандировали и даже не индивидуализм, а… безграмотность, рабство, ведомость.

«Да кто же позволит так клеветать?» — хочется спросить голосом Костика из «Покровских Ворот» (творения ещё одного либерала).

А вы послушайте сами, что несёт воспитанник Марка Захарова, который перед выборами (от итогов которых предательски отказался, поработав «паровозом» в семигинско-мироновско-прилепинской партмассовке) Дмитрий Певцов:

Наш президент – это для меня третий человек в ХХ–XXI веках, который находится на своём месте. Первым был Николай Александрович Романов, последний Император, вторым – Иосиф Виссарионович Сталин, и третий – Путин Владимир Владимирович. Люди, которые любят свою страну и которые отдают все силы, чтобы эта страна выжила.

Это ли не образчик верноподданства «элиты», которая не ведает истории родной страны?! Недурственные итоги перестройки и маркзахаровского дрейфа «ко свободам».

Интересно, неужели и сейчас этот гордо вознесший своё клювО серый профиль на граффити — красуется в Настасьинском переулке?..

Дмитрий Чёрный, писатель, большевик