Вспоминая всяким словом Жириновского — не только в прозе

Поскольку все поминают нынче разными словами со второй попытки покинувшего нас Жириновского, вспомню о нём и я, хотя текстовое внимание его персоне на фоне куда более значимых событий на Украине — и представляется мне тратой времени не в пользу своего класса. Но, коль скоро сам покойный попытался даже отход свой в мир иной (а был, как внезапно выясняется, верующим) обставить «по высшему разряду», на уровне генсеков, на что у него имелись средства, — придётся высказаться.

«О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды«… На правах современника и в некоторые моменты общественно-зримого оппонента.

Помнится, вместе с Владимиром Бортко в «К барьеру!» мы этого антикоммуниста хорошенько «бортанули» на теме «беби-бума» 1926 года (тему я подбросил) — настолько его «завели», что он начал выдавать явно непопулярные высказывания вроде «ваши большевики строили дома только рабочим!» (заступаясь за прочие слои-сословия). Впрочем, это стоит посмотреть.

Это лишь один из флэймов (запечатлённый) — случались и на ток-шоу «Народ хочет знать» на ТВЦ стычки с ним, причём удавалось ставить его в ступор, на секунду-другую этот скорострел терял дар речи. За что он, кстати, потом отплатил — когда шло среди «говорящих голов» голосование за «зрителя года»в 2006-м, именно Жириновский мой шанс победить обнулил. Злопамятный настолько же, насколько беспринципный (стабильный только в одном — антикоммунизме, антисоветчине, на которых восходил в своей созданной в КГБ ЛДПСС)…

«Что за писатель, какой такой писатель? Не знаем таких!» — орал он с характерным свои южанским местечковым говорком у Соловьёва. То ли интуицией обладал, то ли и впрямь читал — в «Поэме столицы» о нём довольно весело и репортажно написано. Кстати, ирония судьбы в том, что тогда осаживавший его спокойствием и тактом Соловьёв — перенял основные эмоционально-демагогические приёмчики Жириновского (о Навальном он орал на радио «Комсомольская правда» только в этом стиле — артист, зарабатывающий за такую оголтелую поддержку правящего класса в месяц миллион долларов, помимо доходов от завода газировки в Малайзии).

Как ни сторонись этого факта, но в двух романах моих Жириновский эпизодически присутствует — во второй части «Поэмы столицы» (2008) и во «Временивспять» (2017), в главе «Август зеркального года». Причём эпизоды эти показывают его очень «полярно», как выражаются некоторые публицисты. В описываемом подробно эпизоде уличной политической жизни 2004 года (которым и завершается 2-я часть «П.С.») Жириновский ведёт себя типично, как дешёвый и шумный популист, его окружают классово-близкие бандюганы. Впрочем, не буду пересказывать себя, вот сам текст:

немного нас. шесть человек, стоим — горячие «красные», переминаемся в предчувствии информационного боя. остаётся ещё минут десять. но пока начнётся передача, реклама, время есть. АКМ как всегда притягивает к себе панков, прямо тут, у манежного комплекса даже: со стороны Иверских выбрели два панка и подгребли к АКМовцам, со своим знаменем хаотично двигающимся. две панкушки потому что у АКМ сегодня тут, они магнитят. слышны приветствия, какие-то общие темы обнаружились. ирокезистый и наиболее грязный в майке «Азъ» бросил:

— Не, анархия реально уже не катит…

— Правильно, товарищ: уан солюшон — революшон!

— Ладно, мы тут с вами потусуем, может в камеру попадём.

— Ты зря так, если шутишь: наши вот в камере сейчас по-настоящему.

 — Ха, вышло весело — типа, да, я не в том совсем смысле…

         появляется от Иверских же галантный в оранжевой рубашке Костя. вид имеет туриста, причем, иностранца. комментирую-цитирую из «Любовиголубей»:

— Это откуда ж к нам такого красивого дядечку занесло?

Костя тушуется от шутки, но быстро и опять же галантно переплывает к новым темам. забавно что с той же стороны выходит уже теперь настоящий иностранец с кем-то, но в точно такого же цвета рубахе-безрукавке.

         постепенно прибавляется люда: сначала прибежал еще один товарищ из АКМ, только что из Китайгородской каталашки, вот он-то и расскажет, что там. выстраивается всё строго и непремиримо, если нам дадут всё это высказать.

         ощущение столпотворения возникло с появлением Жириновского, который почему-то из рядом стоящей Думы приехал напротив через улицу на машине, с эскортом раскормленных секьюрити и легко опознаваемых бандосов: народ почувствовал, что нечто публичное тут будет происходить — камеру прибавив к Жириновскому. мелькнули зеленоватые криминальноватые и ПТУшные лица ЛДПР-молодняка и их жовтоблакитные знамёна. Жириновского как-то болтает вместе с окружением окрест камеры. цвет лица свидетельствует — он избранный, он из Думы, у него тут же берут какие-то оторопевшие кобылистые девахи автографы. даже книжки Жирика возникли откуда-то, видимо, из его свиты: «ивАн, застегни ширИнку», ой, то есть — «Иван, запахни душу» называются. но какие охранники в костюмчиках убедительные. такие, что ненавязчиво вобьют вас по самую шляпку в землю, при этом не нарушая респектабельность происходящего с их шефом. тут же сценарий, видимо, поменялся. да и как ещё мог разместиться тут, около камеры, не попав в самый её фокус Жирик, имеющий в плечах вместе со свитой метров восемь? встал перед камерой, вследствие чего мы уже оказались на галёрке, вместе с зеваками. вот величайшее таинство: как из шести-десяти человек, бывших у камеры десять минут назад вырастает круглая, центростремительная толпа, где уже пальца не воткнёшь.

         однако понты Жира пообломали. ему вежливо намекнул всё же гнилозубый восточный толстячок, что его место пока не в самом центре. жиры рассеились, и мы по команде Марины моментально выстроились в линию, поместив Белова перед камерой. на транслирующем нам «Свободу слова» без звука экране уже из рекламы Синди «Арктик» (ё дэй ё вота) родилась заставка шустрой программы. и вот он, седокудрый Савик, бывший антисоветчик. имя по росту. Саввой такого не назовёшь. Савва — это толстый и высокий татаристый промышелнник, финансировавший наших предшественников…

         слово, после показа щёк и лбов мыслящих в студии, всё же выдали к нам, на площадь — как раз в процессе приближения к нам этого потенциального слова грохнули что-то в «Москве», от чего повалила неуёмная пыль прямо-таки на весь наш бурлящий перед камерой люд. и тут, наконец, Белов начал отвечать на вопрос Савика — что же было у памятника Карлу Марксу (пока Савик говорил, мелькнули кадры сегодняшней съёмки, где валятся с ног ветераны, а ОМОН теснит массы и истово взмахивает демократизаторами)?

         Белов — молодец, спокойно и внятно нарисовал картину, где вовремя не вызвана была скорая помощь к нашим пострадавшим, всё что в автобусах было. и резюмировал: не за льготы бьёмся — за нашу народную власть. а начал правильно пафосно: «Здравствуйте граждане великого СССР, ныне оккупированного буржуазной властью». что-то в таком роде, на записи передачи можно точный текст считать. и это летит в эфир! в прайм тайм. и эти самые граждане, понятное дело, встрепенулись. и если не согласились, то задумались. первый ход сделан. моё камуфляжное плечо мелькало подле Белова. чувство локтя, плечо товарища… речь его закончилась, когда очередное облако пыли «Москвы» опускалось на нас, и я успел в микрофон с уходящим звуком крикнуть «Савик, вы слышите этот грохот?..» (Это рушатся не только стены «Москвы», но и последние завоевания социализма). были другие варианты продолжения: это звучат улицы, на которые выходит сегодня политическая жизнь. вероятно, фидбэк от прозвучавших в эфире моих слов и разрешил бы дилемму меж вариантами…

         нашу мезансцену благодарят и просят уступить место жирикОвцам. рассеиваемся и уже со стороны камеры лепимся. тут стоит крупная путановидная подруга депутата ЛДПР — вид у него арабский или минимум ближневосточный: худой бедуин печально оглядывает нас, в его глазах — увлечённость дискурсом и тяжёлая, многопоколенная тоска семитских племён. вот тут-то и начинаются в толпе искры: так и не сказавший ни слова АКМ, хочет поднять на заднем плане за ЛДПРовцами свой красный флаг с буквенноствольной эмблемой, но молодёжь из криминальной свиты Жира тут же сипит:

— Ты чё? Убери свою тряпку, щас завалю!

тинэйджАКМ под напором бандосовых аргументов тушуется, но флаг ниже лиц не опускает. однако, когда дали слово Жирику, за ним виднелись только жовтоблакитные… ну, пожилой клоун начал свой экспромт.

в конце словотОка, в котором клялся, что все из его фракции голосовали против закона (враньё, есть список,  голосовали точно 50 на 50, сам он — действительно против) и предлагал «да, а деньги надо раздать народу» — Жирик полез в карман своего понтового серебристого пинжака, извлёк оттуда толстенную пачку пятисоток (так, на карманные расходы) и тут же ими заинтересовалась обязательная, оказавшаяся сбоку от Жира бабулька, собственно, народ и представившая в зарисовке. но, посветив деньгами, Жирик положил их обратно. однако низменное ожидание чуда в толпе зажглось. он чувствует самые звериные инстинкты толпы, клоун этот, не такой он уж дурак, не думайте, кандидат клоунадских наук. на этом моменте, когда все ожидали денежного дождя, слово у Жирика забрали назад в студию.         

тут же в эйфории сам Жирик пошёл кутить с народом в верхнее кафе охотнорядское, в комплекс, засветились вспышки, часть толпы укочевала. но остались плотным строем как раз депутаты ЛДПР, включая незабвенного почволюба Чуева и некоего совсем молодого и наглого ЛДПРовца: «Я тоже молодой, сказали, что слово дадут молодым!».

«Поэма столицы», ч. 2

Много говорили, что нынешний стиль устных выступлений как для системной, так и для несистемной политики — это стиль Жириновского… Когда нет убеждений и образа будущего, нет системной политической, теоретической аргументации, а вместо программы партии звучит из окна майбаха на мотив фрейлокса демагогия «мы за бедных, мы за русских» — остаётся только орать и жестикулировать, хамить оппонентам, обливать из из стакана водичкой.

Нам, ненавистным покойному коммунистам, как-то ближе спокойный сталинский стиль.

А вот довольно дежурное, типовое антикоммунистическое выступление его в Думе… Знаете, что удивляет сейчас — что уже «не работает». Эффект (убеждения) шоу имеет очень краткий срок воздействия, как всякая неправда и спекуляция. Но не надо забывать, что именно на этой риторике, назвав партию максимально, выпукло оппозиционно, Жириновский и входил в публичную политику на рубеже 80-х и 90-х…

Несомненно, Жириновский, в волнах оппозиционного либерально-демократического брожения штурмуя советскую ещё политическую систему — понимал, что может оказаться и выше Ельцина, но во многом был с ним одних «новейших» убеждений («человек имеет право сменить убеждения» — так оправдывал это Ельцин). При этом нельзя забывать (и об этом подробно — во «Временивспять»), что в августовские дни контрреволюции только Жириновский на Калининском проспекте пытался противостоять толпе, поддерживавшей Ельцина и ненавидевшей СССР, жаждавшей именно «новой России» — той самой триколорной, что и оформилась вскоре как антитеза Советскому Союзу (который пытался спасти ГКЧП). Вот такие контрасты, такие зигзаги — очень характерные для беспринципного, но харизматического оратора.

Проханов пошутил в одном из романов, что рот Жириновского — из двух половинок, каждая говорит своё, постоянно противореча соседке. «Политическая шизофрения» — кажется, так Проханов это звал в те поры, когда и сам был правым, патриотическим оппозиционером.

В иерархии закатного СССР Жириновский занимал уже высокое, элитарное место — даже до августа-1991. Его сына, учившегося в моей школе на класс старше, на вид ботаника, а по сути хулигана (не своими руками!) Лебедева сопровождали «люди в штатском» в школу, что подчёркивало изначальное происхождение ЛДПСС в КГБ — как выяснилось, создавалась она не для контроля за оппозицией, а для развала СССР. Вот этого августовский «советский патриот», проклинавший до и после всё советское, включая вождей ВКП(б) — никогда не признавал, из оппозиционера став надёжной опорой строящегося на руинах социализма олигархического строя.

На наш выпускной в 1992-м Лебедев (которого батя прочил в наследники — да только от Лебедеву, коллекционеру квартир по всему миру, надоела эта пресыщенная жизнь и политическая в ней балаганщина) заявился с этими двумя гэбэшными амбалами-охранниками и искал повода для драки на первом этаже, чтобы стяжать к себе внимание, как обычно делал батюшка — поняв его намерения, я, как локальный вожак, быстро увёл часть своего класса, включая весьма легко и смело одетых одноклассниц, к себе домой и мы провели там всю ночь весело, дружно, пили грог, общались, встречали рассвет на балконе в июне светлого и лиственного 1992-го…

Сам став на своём посту олигархом (крымский его заводик упоминал бывший шофёр московского офиса ЛДПР, ставший таксистом), откровенно продавая места в фракции, Жириновский словно упивался этой буржуазной вседозволенностью (включая «утехи», о которых не знает только самый ленивый) — при соблюдении одного правила, «боже, царя храни». Строгое подчинение сперва Ельцину, потом Путину. Надёжное сопровождение верховной власти…

Шоу «прощание в Колонном зале» продолжило балаган. Всё это, оказывается, было в завещании — а данный олигарх, поверьте, имел средства устроить себе «государственные похороны». Назвать его ироничным сложно — но ирония судьбы следует за Жириновским даже после смерти. Как с двойной кончиной, так и с двумя версиями относительно места захоронения. Лежать будет рядом с Ельциным — тут, несомненно есть и одобрение преемника Ельцина, Путина.

В Колонном зале было пусто — заказанное самим покойным шоу без Путина и Медведева вряд ли бы кто-то заметил вообще. К Сталину народ шёл несколько дней — тут управились за несколько часов, хоть и понагнали с десяток автобусов ЛДПР. Но поскольку он был именно что не оппозиционером по сути, а составной частью антинародного государства, существующего в интересах мультимиллиардеров — все его прощальные прихоти были государем одобрены, и место последнего возлежания посетил «тандем». Даже в этом была какая-то постановочность. Триколор то клали на гроб, то убирали, почётный караул то становился в головах покойного, то уходил, чтобы не портить фон блиноликому… Бедненькое ленточно-триколорное оформление этого по замыслу богатого прощания и шоу всенародной скорби, подчёркивало то, что «служение отечеству» новому, олигархическому, дело неблагодарное. Ну, принёс букетик тот, кого ты на своих плечах держал десятилетия, подержался за гроб, словно отпуская ненужного уже слугу в плавание по реке Стикс в этом шикарном судне — и всё. Минутка внимания «за верную службу», и обратно — в реальность начатой им «спецоперации», где подобных изделий, но без шикарных украшений уже очень много отправили из Украины, штабелями на грузовиках… Где по Жириновскому нет украинцев, где надо «брать всё!». Впрочем, серьёзно эти слова ни тогда, ни теперь не воспринимают — но ораторское такое оружие под умелым манипулятором-монархом может служить укреплению интересов правящего класса.

Ну, и конечно — Новодевичье! Место тут для вечного сна не только безумно дорого стоит — только «верхотура» может разрешить там захораниваться. Да, пытавшийся в августе 1991-го, как это ни невероятно нам сейчас, остановить заельцинский поток к Белому Дому у Верховного Совета СССР (размещавшегося в последней «книге») — ляжет возле надгробия, которому москвичи дали прозвание «цирроз печени», как верный слуга Режима, как провозвестник и непременный сторонник капитализма.

Сам доказавший, что не важно, как зовётся твоя партия — важно, кому ты и насколько верно служишь. Либерализм сменяется имперством — на щелчок кривых ехидных пальцев. «Легендарная державная» вместо «либерально-демократическая» — это снова смех и самоирония, но без всякой иронии. Да, он научил нас не смеяться уже давно над объективно смешным, не стыдиться стыдобы — приучил к тому, что убеждения в (буржуазной) политике ничего не стоят без монетизации, но стоит способность выступать, демонстрировать, жестикулировать, психовать в эфире.

И его губернаторы — не забывайте! — его винтики в «вертикали власти» ещё как крепко сидят. Прошедшие туда через бани и бассейны, через ток-шоу «Народ хочет знать».

Говорят, его вербальная экзальтация и ажиотация, его «эффект Жириновского» включался вместе с красной лампочкой телекамер — подтверждаю, в кулисах телешоу, где мы встречались периодически, он экономил энергию, был спокоен и дипломатичен, и без охраны задирист не был. Хотя в охране были проверенные бандюганы, которым убить кого-то не сложно даже в публичном месте… Но нынче эта пустая, хулиганская бессодержательная экзальтация одного из столпов строительства капитализма — выглядит тоже экзотикой. И что шумели? Словно энергию все стали экономить — растраченную в нулевых и десятых попусту вот в таких балаганах-говорильнях (пока креп олигархат)…

Главные герои политического шоу 90-х, сопутствовавшего социальному регрессу, приватизации, вымиранию «дорогих россиян» — должны «встретиться», выстроиться в рядок…

Дмитрий Чёрный, гражданин СССР