Че Гевара: Я знаю, ты пришёл меня убить

Один из самых знаменитых людей ХХ века, символ мировой революции великий Эрнесто Че Гевара погиб мученической смертью в Боливии 9 октября 1967 года. Ему было 39 лет. Операцию по убийству команданте боливийская армия проводила совместно с спецподразделениями ЦРУ.

Накануне, 8 октября 1967 года, предатель из местных сообщил, что повстанцы находятся в ущелье Кебрада-дель-Юро. Солдаты окружили небольшой отряд партизан. В 13:30 раненый Эрнесто Че Гевара был захвачен в плен. Несмотря на тяжёлое ранение, он продолжал бой до последнего патрона.

Американцы привезли его в городок Ла-Игера и поместили в маленький глинобитный домик-школу, превращённый во временную тюрьму. На вопросы врагов Че не считал нужным отвечать. Зато был искренне озабочен состоянием здоровья своих раненых соратников.

Глядя вокруг, он вновь убедился в гнетущей, беспросветной нищете местных жителей, в том числе по убогому состоянию деревенской школы. «Всё, как всегда: деньги правительство страны тратит не на нужды народа, а на собственные «Мерседесы»». Об этом он даже успел перекинуться парой фраз с местной учительницей Хулией Кортес. «Именно против этого мы и воюем!» – эти слова она запомнила.

Сам Эрнесто задолго до своей кончины говорил, что смерть для него будет желанной, если его боевой крик услышит умеющее слышать ухо, а чья-то рука протянется и возьмёт оружие.

Приказ о расстреле Че Гевары был подписан рано утром 9 октября лично президентом Боливии, а исполнить его должен был 26-летний солдат Марио Теран. Привязанный к кровати команданте крикнул ему: «Я знаю, ты пришёл меня убить. Стреляй, трус! Ведь ты убьёшь только человека!» А на вопрос одного из солдат, что думает он о своём бессмертии, Гевара парировал, что для него важнее бессмертие революции.

Теран стрелял из винтовки М1, пока одно из ранений в грудь не стало смертельным. Всего было выпущено 9 пуль: 5 – в ноги, по одной – в правое плечо, руку и грудь. Ещё одна пуля оказалась в горле. Смерть команданте Че наступила в 13:10.

Расстрелянное тело привязали к полозьям вертолёта и срочно доставили в город Вальегранде. Правительству Боливии и властям США необходимо было быть уверенными, что уничтожен именно ненавистный революционер, за которым несколько лет шла охота. Поэтому военный хирург ампутировал кисти его рук и поместил их в формалин, чтобы провести окончательную экспертизу отпечатков пальцев.

Впоследствии президент Боливии, приказавший его расстрелять, загадочным образом погиб в автокатастрофе; крестьянин-предатель, выдавший местонахождение отряда, был убит; командир, руководивший окружением отряда команданте, был найден обезглавленным. В результате странных инцидентов погибли и несколько офицеров ЦРУ, участвовавших в охоте на Гевару.

…Говорят, что после смерти карие глаза Эрнесто Че Гевары неожиданно поменяли цвет — стали голубыми.

…Местные жители причислили Че к святым и стали обращаться к нему в молитвах о помощи, называя его San Ernesto de La Higuera.

Шамиль Султанов, «Завтра»

---

От редакции: Вся эта трагически-героическая история, конечно, не оставляет равнодушным никого. Самые отмороженные антикоммунисты тут не скажут банальное «собаке собачья смерть», поскольку само это подлое убийство привязанного к кровати героя — не похоже даже на фашистские расстрелы или просто расстрелы военнопленных. Тех хотя бы ставили к стене. Они глядели в глаза своим убийцам.

Напоминает эта пальба вот какую сцену из кинофильма «Коммунист».

Впрочем, глядел в глаза смерти и Че, этот взгляд его и остался на посмертных фото — навеки. Вместе со словами «думаю о бессмертии революции» этот взгляд переживёт не одного президента-убийцу и самих физических своих убийц. Че шёл будить континент — и в конце концов, за пределами своего существования, всё же разбудил его. Поднять восстание бедняков, обратить их классовый гнев, их измождённое самосознание — против империализма, обрасти живой и вооружённой плотью партизан, вот был его план. Он не реализовался, да. Тут развести пессимизм — нехитрое дело. Но через одно поколение перешагнув, эта идея восторжествовала, Боливия двинулась как раз в ту сторону — хоть и своим извилистым путём, путём господдержки крестьянства и «социализма 21 века». Недавно, кстати, её пытались сбить с этого пути — но эта попытка правых имела недолговременные последствия.

Ловившие Че в сельве военные и рейнджеры оправдывали потом свои действия тем, что Че якобы нёс гибель их соотечественникам. Глупости: он нёс им освобождение, угроза была только власть имущим, которым покровительствовали США. И власть имущие успешно натравили на партизан даже бедняков — вот что единственно и можно считать тут поражением. Увы, перед десантированием отряда Че, плохо работали и Режи Дебре (впоследствии сделавший карьеру политика), которому поручено было провести широкую рекогнисцировку, и сами местные товарищи из компартии, завышавшие революционность настроений крестьян. Всё это очень напоминает сегодняшних левых, пренебрегающих как теорией, так и сопряжением её с реалиями общества, применением её в действительности, пренебрегающих конкретным классовым анализом — тем, с чего начинал в своё время и Ленин…

Военные Боливии считали что Че было некуда деться вообще — там бытуют некие мифы о том, что и Куба была уже не рада ему, и СССР его бы не принял — вот потому-то они так уверенно и ловили его, словно дикого зверя. Опять глупости — ухищрения моральных банкротов. Че был бы принят в брежневском СССР (и всегда до того был так принят) как почётный гражданин, при желании мог бы остаться тут хоть на всю жизнь — но в том и загадка для убийц Че, что он этого не хотел. Не его это выбор — как тут не вспомнить и «Последнее искушение Христа»?.. Я далёк, как и Че, от любой религиозности — однако и революционеру приходится делать личный, экзистенциальный выбор такого рода, ничего тут нет божественного.

Че выбрал путь героя — но не спешите воспринимать эту фразу как славословие или банальность. Быть революционеру только героем — это значит быть одиночкой, а это поражение. Не «раствориться в людских количествах» при жизни чтобы изменить мир (этих самых людей, в них самих прежде всего), но оказаться там же в виде предания и отчуждённого образа — это не та победа, которой жаждал Че.

Отряд Че, прошедший немало невзгод в Боливии, встретивший даже не за пределами, а внутри себя все искушения и провалы в пропаганде и агитации, — был прото-обществом, которое в случае внутреннего здоровья и тенденции к расширению, привлёк бы новых соратников, но съедаемый мелкими проблемками и взаимонепониманием (вплоть до воровства из общего «котла» продуктов) — он стал сужаться, терять тот стартовый потенциал, на который рассчитывали Че, Хоакин, Таня и Дебре. Главный виновник провала, француз Дебре поспешил под предлогом «строительства семьи» скрыться — спасти, пусть и ценой позора, свою жизнь, Таня осталась с команданте…

Обрастание детонатора (а Че был уже всемирно известным детонатором революции) живой взрывною силой партизан — не состоялось. Повторить кубинский путь не удалось. Скрыться тоже не представлялось возможным, поскольку Че не рассматривал путей отступления (а зря — никакая мораль тут не властна, а революционная работа извилиста), рассеяться в сельве уже было нельзя. Уверенные вместе с Таней, что это начало куда более мощной, чем на Кубе, революции, что узнав о существовании отряда, ему поддержку окажут не только крестьяне, но и интеллигенция Боливии, её середняки, а там и соседние страны подтянутся, — партизаны потерпели поражение как раз в том году, когда началось пробуждение и молодёжи в США. Там, правда, это всё носило наименее марксистско-ленинский характер — было больше рока, радикализма, скорее, антибуржуазного только в стиле, нежели в организационных формах («Чёрные пантеры» да байкеры «Хээлс энджелс» разве что вспомнятся) — но всё же остановить войну во Вьетнаме выступления той молодёжи помогли. А Че хотел устроить США побольше Вьетнамов…

Интернациональное братство прогрессивной молодёжи — возникало вопреки, назло подлости империализма, действовавшего везде одинаково, убивавшего революционеров, душившего очаги социалистического сопротивления в зародыше чужими руками. К сожалению, СССР, КПСС не оказывали тут должной поддержки на местах, сделав ставку на легальные пути коммунистов к власти — Союз моральную поддержку оказывал, а вот организационную побаивался. Но и этот «легалистский» путь не приводил к победе, в 1973-м в Чили было так. Кстати, многие уцелевшие из отряда Че жили на тот момент в Чили…

Путём КПСС человечество к коммунизму не пришло, не пришёл передовой отряд, СССР, потому мелко и бессмысленно звучат с нашего российского островка СССР упрёки Че «не учёл, не угадал»… Мы оказались примерно в начале ХХ века на общемировом уровне движения, но МЫ — и это уже звучит гордо.

Героизм Че — был, увы, поражением. Остаться героем — значило в тех конкретно-исторических условиях не войти в революцию с необходимыми отрядами соратников, то есть не стать собственно революцией, а быть побеждённым системой в ранге одиночки. Однако моральная победа была на стороне героя.

Остаться преданием в веках, но потерпеть предательство тех, кто мог бы вместе с тобой изменить ход социального времени в Южной Америке — вряд ли входило в план Че. Но вышло так.

Погиб не просто неисправимый партизан и романтик революции, как его чаще называют — погиб тончайший знаток, теоретик и практик экономики переходного периода из капитализма в социализм, и политэкономические работы Че — стоят (хоть и не в том же разделе) на таком же высоком уровне марксистском, как работы Ильенкова, Лившица, Босенко, Канарского, Негри. Список можно продолжать — тем, кто занят сейчас нелёгкой кружковой работой, объективно основной на данный исторический момент.

Образ Че для моего, например, поколения стал своего рода переключателем — «делать жизнь с кого». Не в плане героизма — в плане направления мысли и деятельности. Чтобы однажды, как Керенский в Зимнем, капитализм на нашей советской земле сказал уже в свою очередь «Я знаю, вы пришли уничтожить меня» — и капитулировал… Не даром же в боевых нулевых сперва на Украине, а потом и в Приднестровье возникли молодёжные организации, носящие имя Че. То было только начало — но всегда важно, с чего (и с кого) начинать.

Революция — впереди. Коммунизм — будет!

Дмитрий Чёрный, член ЦРК ОКП, член СКМ с 2000 года