Пантелеймон Лепешинский, соратник Ленина

Во времена, когда от госпропаганды всё яснее разит царизмом и шовинизмом, когда ежедневно мы получаем новости из буржуазных СМИ, что тот или иной друг президента РФ лишился дорогой яхты или поместья, — мы вспоминаем соратников великого Ленина. Который не только «создал Украину», который создал коммунистическую партию, строившую невиданное на Земле общество — общество, которого мы являемся воспитанниками. И вот насколько быть достойными его воспитанниками — сегодня решать уже нам. Можно забыть этот большевицкий стержень, что держал рост советского общества в направлении коммунизма, а можно и не забывать…

Абрамович, очень близкий друг верховного главнокомандующего, участник недавних переговоров — носится, бедный, со своим «Челси», не может из-за санкций никому продать, чтобы «помочь семьям пострадавших» (от чего — не уточняем, от спецоперации, видимо). Сама по себе ситуация потрясает наше патриотическое чувство — когда один гражданин нашей страны (нескольких стран, но в данном случае важно именно РФ гражданство) получает такие миллиардные прибыли, возглавляет целые губернии, качает нефть («Сибнефть») и прочие природные богатства России — чтобы..? Чтобы финансировать английский футбольный клуб?! Ну, а миллиардер Миллер до недавнего времени (или поныне) финансировал немецкий футбольный клуб «Шальке» (кстати, любимый клуб Гитлера, того самого). Вот это нам предлагают любить в качестве родины?

Нет уж, товарищи. Будем мы равняться на большевиков, на бессеребренников, на соратников Ленина. Таких, например, как Лепешинский Пантелеймон Николаевич [1868-1944].

Автобиография

Родился 29 февраля (ст. ст.) 1868 г. в с. Студенце Климовичского у. Могилевск. губ. Сын деревенского священника. Семья у отца была большая (18 человек детей, из которых, впрочем, очень многие не пережили периода детства и рано сошли в могилу).

Большинство из оставшихся в живых воспитывалось в школах духовного ведомства (в бурсах, епарх. училищах и т.д.), и лишь мне посчастливилось поступить в светскую школу (да еще следующему за мной брату). Кончил Могилевскую гимназию в 1886 г. и поступил в Петербургский университет (на физико-математ. факультет).

В университете примкнул к радикально настроенной молодежи, входил в конспиративный кружок (народовольческого типа) принимал активное участие в студенческих движениях (в 1887 и в 1890 г.) За участие в студенческой истории в 1890 г. был даже исключен из университета без права поступления в какие-либо учебные заведения, но у меня в кармане было уже удостоверение о зачтении мною всех 8 семестров полностью, и впоследствии мне удалось получить диплом об окончании университета (из Киевского у-та).

В 1890 г. был выслан из Питера. Скитался по провинции, пробавлялся уроками, служил конторщиком в управлении Лозово-Севаст. ж.д. В 1894 г. снова попадаю в Петербург. После долгих мытарств пристраиваюсь на службу в Госуд. Комиссию Погашения Долгов.

Возобновляю свои революционные связи и веду кой-какую конспиартивную работу: изготовляю мимеограф и печатаю на нем листовки (по своей инициативе и по заказам со стороны), руковожу кружком рабочих и т.д. 8 декабря 1895 г. подвергаюсь аресту.

В тюрьме окончательно самоопределяюсь, как марксист. В предварилке высиживаю 14 мес., затем путешествие по этапу и водворение в Енисейскую губ, (сначала в Енисейский уезд, а потом в Минусинский, по соседству с Ильичом и другими товарищами по аресту 8 де кабря 1895 года). Хотя я имел право считать себя соц.-демокр. с конца 1895 г. или начала 1896 г., но членом партии признаю себя со времени 1-го съезда в 1898 г.

В 1900 г. возвращаюсь из ссылки и по предложению Ильича поселяюсь в Пскове, где обслуживаю интересы искровской организации (корреспондирую в «Искру», организую искровскую группу, способствую транспортированию литературы из заграницы в Питер и т.д.). В моей работе мне деятельно помогает жена моя, Ольга Борисовна (девичья фамилия Протопопова), с которой я иду рука об руку, начиная с весны 1897 г.

В ноябре 1902 г., сейчас же после образования в Пскове (у меня в квартире) организационного комитета, в состав которого вошел и я, меня снова арестовывают. В течение 8 месяцев делю свое время между предварилкой и Петропавловкой. Летом 1903 г. опять высылаюсь в Енисейскую губ. — до приговора.

Не ожидая приговора (как потом оказалось — 6 лет в Восточ. Сибирь, — вероятно, в Якутку), эмигрирую в конце 1903 г. в Швейцарию (в Женеву). Там сейчас же привхожу в большевистскую фракцию и делю с ней все перипетии внутрипартийной борьбы в 1904-1905 г.

В начале 1905 г. в течение нескольких месяцев уезжаю на конспиративную работу в Екатериносл. комитет, а затем, по вызову Надежды Константиновны, снова пробираюсь через границу и еду в Женеву. В конце 1905 г. возвращаюсь легально в Россию и работаю в 1906 г. в Питере (выступаю на митингах, принимаю участие в газетной работе — в «Волне», и т.д.).

В 1907 г. нахожу себе приют в г. Орше Могил. губ. — в качестве учителя математики в реальном училище. О моем революционном прошлом жандармерия получает сведения слишком поздно, но, осведомившись на этот счет, начинает меня преследовать, правда неумело, по-провинциальному, не зная, к чему прицепиться.

А все-таки в связи с деятельностью моей по городской библиотеке меня ставят под знак 129-й статьи, затем в 1909 г. арестовывают, но по недостатку улик — скоро выпускают и т.д. Тем не менее, мне и нескольким товарищам, местным большевикам, удается организовать группочку для конспиративной работы.

В эту группу входили, кроме меня и жены, два брата Клиндуховы (особенно интересным работником был Николай Лукич Клиндухов, — хороший, преданный большевик), Ф.Ф.Жуковский (тоже в свое время большевик), Г.Н.Куртов (болгарин, фигурировавший в женевской большевистской группе в 1904-1905 г. под кличкой «Максимов», в последние годы он отошел от партии) и некоторые другие.

После ареста в 1909 г. мне было уже трудно держаться в Орше, и я в 1910 г. метнулся, в качестве педагога, в с.Щелково Моск. губ. Но вскрытая могилевскими жандармами моя «неблагонадежная» репутация шла уже за мной по пятам, и московский сатрап Джунковский с треском выкинул меня из намеченной мною трудовой колеи.

После этого для меня начинается очень голодный период в жизни моей семьи, — полтора года отчаянной борьбы за существование. Наконец, мне удается в 1912 г. пристроиться, при содействии Г.М.Кржижановского и Э.И.Гуковского в Статистическое бюро при Моск. гор. управе.

В этом положении, не переходя на нелегальное положение, я не смог бы вести систематической революционной работы, а потому ограничиваюсь лишь спорадическим привхождением в те или иные свои, большевистские, кружки (напр. в литературный кружок, куда входили Ольминский, И.И.Скворцов, Обух, Ногин, П.Г.Смидович и т.д. или в те кружки, которые образовывались в наших управских сферах, — напр. в кружок по подготовке к революции в 1916 г., куда входили Сысин. Пискунов, А.А.Додонова и т.д.).

Не будучи достаточно актуальным в революционной работе за этот период времени, я тем не менее в идеологическом отношении постоянно сохранял свое большевистское лицо. Так, напр., с первого же дня империалистической войны я совершенно самостоятельно стал на ту точку зрения, какая потом стала официальным выражением взглядов нашей партии на войну, и даже стал готовить в 1915 г. обстоятельную статью с изложением этих своих взглядов.

Познакомившись же с тем, что сказал по тому же предмету Ильич, я с удовольствием констатировал приближение моих мыслей к идеям Ильича, но печатное выступление в партийной прессе с выражением своих мнений счел уже излишним.

В 1917 г., продолжая еще работу в статистическом бюро, и после Февральской революции я в своих управских сферах (в городской управе) занял резкую оппозицию к подавляющему большинству остальных служащих-меньшевиков, эс-эров, кадетов (на десяток тысяч служащих нас, большевиков, насчитывалось не более полдюжины) и соответствующим образом выявлял свою большевистскую природу.

В мае того же года провел огромную работу по организации выборов в Московскую думу, крайне переутомился и с тяжелым сознанием, что моя работа пошла на пользу эс-эров (они получили большинство мандатов), уехал в Крым подлечиться.

Октябрьский переворот застает меня в Орше, где я позволил себе сделать опыт муниципальной работы в так наз. «социалистической» думе, с которой мог ужиться только до тех пор, пока не запахло Октябрем.

Здесь, в Орше, на нас, большевиков, в Октябрьские дни выпала благодарная задача задерживать двигавшиеся на красный Питер с Зап. фронта эшелоны и обрабатывать их (об этом см. ст. Т.И.Дмитриева: «Октябрь в Орше» в N-10 «Пролет. Рев.»).

После экстраординарного напряжения сил снова заболел (приключилась какая-то маленькая катастрофа склерозистого характера, после чего я на левое ухо оглох) и в Питер мог попасть только в декабре 1917 г. Здесь оказался среди своих. Начал работу в Наркомпросе.

В январе-феврале 1918 г. захотел принять участие в «своей» войне и отправился вместе с группой других добровольцев на ст. «Дно» для выполнения задания по охране военных (интендантских) складов. С марта 1918 г. — в Москве, работаю по организации отдела по реформе школы. Затем, с благословения Ильича, еду в деревню — проделывать «опыт социалистического строительства в деревне».

В 1919 г. возвращаюсь в Москву и снова работаю в качестве члена коллегии в Наркомпросе. В 1920 г. работаю в Ташкенте (зам. нар. комисс. по просвещению). Возвращаюсь в Москву и становлюсь работником в Истпарте. Мне, между прочим, принадлежит инициатива основания в 1922 г. МОПР’а. В настоящее время вплотную работаю в МОПР’е в качестве зам. председателя Исполкома МОПР’а и пред. ЦК MОПР’а в СССР. От партийной работы старался не отставать.

***

Один из создателей и руководителей Исшарта (1921-24). С 1925 председатель ЦК Международной организации помощи борцам революции (МОПР), с 1927 директор Исторического музея, в 1935-36 — директор Музея Революции в Москве.

Автор трудов по истории партии, педагогике, коммунистическому воспитанию, воспоминаний о В. И. Ленине, литературных произведений. Награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Имя П. Н. Лепешинского присвоено колхозу в Кормянском р-не, средней школе в д. Литвиновичи; его именем названы улицы в городах Псков, Бобруйск, Гомель, Кричев, Могилев, Орша, д. Литвиновичи Кормянского р-на; в д. Литвиновичи в 1968 открыт посвященный ему музей; в Косткжовичском краеведческом музее ему также посвящена экспозиция и установлена скульптура П. Н. Лепешинского, в Кричевском краеведческом музее ему посвящена экспозиция. С 1967 установлена Государственная премия БССР им. П. Н. Лепешинского за лучшие публицистические произведения.

В доме где жил Лепешинский П. Н. под руководством В. И. Ленина в августе 1899 года проходило предварительное обсуждение «Протеста российских социал-демократов». На нем присутствовали: В. И Ленин, Н. К. Крупская, О. А. Энгберг, Е. В. Барамзин, Н. Н. Панин, А. С. Шаповалов, О. Б. Лепешинская, М. А. Сильвин, З. П. Кржижановская, А. М. Старкова, Ф. В. Ленгник, В. В. Старков, Г. М. Кржижановский, А. А. Ванеев, Д. В. Ванеева, В. К. Курнатовский.