В «Комсомолке»-то беда: обнулилась Скобейда

Скобейда о случае с женой бизнесмена, которая выгоняла детей-аутистов с детской площадки: «А обыватели в своём доме хотят просто жить, отдыхать после тяжелой работы, получить кусочек семейного счастья: вкусный ужин, поцелуй ребёнка, улыбки на детской площадке. Противоречие, однако. Я бы ввела понятие «право не видеть концентрированного горя»… обыватели не виноваты. Отстаивают своё право не захлебываться в чужой беспросветности. И здесь, похоже, нужно вмешаться регулятору — государству. Конкретно написать законы о запрете размещения спорных, провоцирующих конфликты организаций в жилых домах и предоставлять им для аренды отдельно стоящие здания. Но это, конечно, если на наши нервы вышестоящим властям не наплевать«

(Красиво, почти афористично получилось у Ульяны: право наплевать, на которое государству наплевать… «Куда смотрит правительство? Эй, правительство!» Так и премию вроде «Серебряной калоши» получит! — прим. Д.Ч.)

Ну, в Скобейде и «Богомольской правде»-то я не сомневалась. А вы знаете о таком праве, как «право не видеть концентрированного горя»? «Право на жизнь» — слышала, «право на доступ к медицине» — тоже, а о вот об упомянутом Скобейдой праве я не знаю.

Говорят, что волчью статью можно отвадить от жилья, если выложить поблизости труп такого же волка — животные на уровне какого-то древнего инстинкта боятся увечий и смерти себе подобных. Но это животные, а человек-то посложнее и поумнее будет.

Получается, что Скобейда защищает уху евшего фашиствующего обывателя, охваченного абсолютно животными чувствами, но возомнившего себя венцом вселенной. Ранее лучшая русская интеллигенция и люди вроде доктора Чехова внушали обществу мысль о том, что равнодушие омерзительно и недостойно человека.

«Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других» — вот это все.

А теперь наши главные камертоны — это Скобейда и та буржуазная сучка, которая орала на площадке, чтобы убрали детей, ведь она «собственница» (очень характерный язык — не «жилец», не гражданка, а собственница!). В общем, мы все прое…

Вспомнилось по поводу «СОБСТВЕННИЦЫ», которая выгоняла аутистов, как Иосиф Бродский в эссе «Меньше единицы» описывал заборы в качестве символа советской несвободы:

Забор был покрыт пылью и копотью, так же как сморщенные, вялые цветы на квадратной клумбе. Куда бы ни занесло тебя в нашей империи, ты везде найдешь такой забор… Штакетники, правительственный чугун оград, неистребимое хаки военных в каждой толпе пешеходов, на каждой улице…

По-моему, это похоже на признаки психоза на почве повышенной предвзятости, но очень жаль, что Иосиф Александрович с таким отношением не приехал после воцарения свободы помирать на Васильевский остров, как ранее анонсировал (а предпочёл Венецию в завещании, любитель красивых жестов, — прим. Д.Ч.) — интересно, как бы он отнесся к происходящему? Потому что свобода пришла не только нагой, она еще притащила с собой все же те же ограждения, рамки, турникеты, колючую проволоку под напряжением, камеры по периметру, злых собак и, конечно, тот самый ЗАБОР (только без скрашивающей его пыли или зарослей — а забор вполне явный, при легальной частной собственности на средства производства и плоды их использования, — забор, который не надо скрывать, а который, напротив, должны все видеть, — Д.Ч.).

Я помню, как в 90-х всё началось с металлических дверей. Выглядели они как не современные металлические двери, которые современные дизайнеры пытаются сделать более-менее симпатичными. Нет! Тогдашние двери должны были выглядеть как максимально уродливые порталы в Адъ или входы в казематы — огромные петли, металл сантиметровой толщины, как в банковском хранилище. Законодателями моды, конечно, стали так называемые «новые русские» — зарождающий класс российской буржуазии с криминальным прошлым, настоящим и, как показала история, будущим. Лихие люди, которые имели все основания бояться за свою жизнь и нахапанное имущество.

Мне рассказывали историю из 90-х об одном таком господинчике, который зарешетил в своей квартире все окна решетками толщиной с арматуру и поставил такую дверь. Однажды ночью ему просто заварили эту дверь и бросили бутылку с зажигательной смесью в окно. Итог — вся семья угорела в пожаре, не сумев выбраться из собственного же убежища. Но металлические двери ставили не только богатые. Это вообще частое явление, когда верхи задают тон. Стальная дверь стала символом достатка, дорого-богато, ее могли устанавливать ради понта и на последние деньги. У человека в квартире могла падать штукатурка на голову, но установив дверь он указывал претензию на статус. Малиновый пинджак, голда на шее и стальная дверь, разве можно упустить такой шанс блеснуть соплей на солнце?

Параллельно шел процесс джентрификации и огораживания по-российски (я бы даже сказала «анального огораживания»). Раньше в частном секторе моего родного города забор — это бетонное или кирпичное основание по пояс, а сверху сетка или штакетник до уровня головы взрослого человека или даже ниже. Теперь, когда землю скупили чиновники и прочая феодальная элита, гулять по частному сектору — это как гулять вокруг тюрьмы. Камеры, повсюду сплошной трехметровый забор за которым стоят особняки, шо у вашего начальника ГАИ.

Можно арестовывать и сажать любого даже без суда и следствия — ошибки практически исключены. Зато дороги в таких районах обычно разбитые, а мусор вывешивается в пакетах на деревья и столбы, чтобы бродячие собаки не достали. Но поскольку собаки все равно допрыгивают и прогрызают пакеты снизу, на деревьях висят пакеты, а под ним разбросан мусор. Людей, сорри, свиней, которые там живут, это устраивает, они даже баки не хотят покупать, у них-то за заборами все чисто, а там хоть бы и потоп. Сразу видно, что живут не граждане, не товарищи, а собственники, которые чувствуют себя в своем праве, а на все окружающее им насрать.

Та же заборофилия поражает и глубинный голубиный народ. Снова по тому же принципу подражательного поведения. В доме, в котором я выросла, поставили забор и ворота на пульте при въезде. Причем, там-то как раз люди простые живут, поэтому когда кто-то приезжает на машине в гости, с доставкой или скорая, например, то нужно спускаться ножками и открывать ворота пультом. В том же дворе располагается детский сад, куда каждое утро туда приезжают родители, бросают машины у въезда и ведут сдавать своих чадушек на хранение. В это же время жильцы дома выезжают на работу и возникают пробки с перепалками из-за большого количества машин на въезде. Не было бы забора, то все бы спокойно разъезжались, но это же слишком скушно! Спрашивала — на хера вам забор, от него же одни неудобства, на каждом подъезде и так по домофону, чего вы боитесь все так? Нет ответа, но забор не снимают. Так надо, а то ходют тут всякие. Больше заборов Богу Заборов!

И такое же во всем. Государственные, частные заборы. Кто сейчас поверит, что я помню времена, когда садилась на электричку на станции, где было никаких заборов? А теперь цитата Михаила Покровского, объясняющая суть этого феномена: «После революции — ожидали мы — Россия станет Европой. Что же это значит? Те из нас, кто бывал в Европе, видели там вокруг богатых дач и парков высокие каменные стены, утыканные наверху острыми осколками стекла или не менее острыми гвоздями; где не было каменных стен, а простой лёгкий заборчик, на нем красовалась зловещая надпись: «здесь расставлены капканы для волков». Горе тому, кто перелезет через заборчик, нарушив «священное право собственности». …Сострадание добрых людей возбудил бы тот, кто стал бы уверять, что по части упразднения заборов с гвоздями теперешние страны СССР, тогдашняя Россия, пойдут первыми. Ибо казалось истиной самой очевидной, что социализм может к нам прийти только после Западной Европы и Америки».

Частично это, кстати, удалось сделать. Хотя еще в 60-х Михаил Ножкин написал песню про заборы, стихи в которой мне не нравятся по форме, но это та самая левая критика, до которой так в жизни и не допер более хороший поэт Бродский:

Знаю я одну семейку,

Спекулянты и ворюги,

Как они, прожить сумей-ка,

Лучше всех живут в округе.

Три машины, дачи, клячи,

Пять работников в придачу,

И цепных овчарок свора

Возле мощного забора.

Стоит забор внушительный,

стоит стеной могучею,

А по забору проволока ржавая, колючая.

А за забором жить легко,

Там хлещут «птичье молоко»,

Там современное жульё

Буржуями живёт!

Наш начальник дядя важный,

Он чиновник по рожденью,

По призванью хрен бумажный,

И долдон по убежденью.

Он главнее нас, бесспорно,

И окладом много старше,

Восемнадцать телефонов,

И четыре секретарши!

Чинами да окладами

ужасно возгордился он,

Начальственным забором

от людей отгородился он…

---

Товарищ Спирит

---

От редакции: Ульяна Скобейда, помнится, становилась известной где-то в 2012-м или 13-м? На волне внезапно зазвучавшего в «КП» советского её патриотизма — причём едва ли не на передовицах. Все мы тогда ощутили себя что-то упустившими — такую единомышленницу проглядевшими… А она — вон как за буржуёв-то «вписалась». Вообще, конечно, кому бы из старой гвардии комсомольцев показать этот номер — что в том далёком будущем, за которое они, как Павка Корчагин, жизни и здоровья не щадили, в том несомненно коммунистическом 21-м веке «Комсомолка» будет отстаивать права обывателя (богатого обывателя, отметим — «средний класс») закрыться от бед пролетариата…

Кстати, свой гимн заборам, помнится, исполнил и писатель-фантаст Лукьяненко — ну, он-то откровенный буржуа, который пишет для ограниченного круга обеспеченных паразитов. А вот Ульяна — да, она подавала надежды, не то что сторонница Евромайдана с дворянской фамилией, родом из Ингушетии эта «дворянка» Александрова-Зорина в том же издании… Сейчас весь концерн, в числе десятка с лэйблом и этой некогда государственной газеты, продали, кажется, какому-то автоторгашу, и газета переехала даже из того убогого, от улицы Правды далёкого жилья на «Динамо» в неопределённом направлении, половину и без того оптимизированного коллектива перевели в статус ИП. Да-да, при таких раскладах восславишь обывателя и право его — своё на самом деле, иллюзорное, и совершенно не отделённое экономически от бед того населения, которое системно грабит правящий класс. Древнейшая профессия обязывает помнить, кого обслуживаешь…

Д.Ч.