О родине-бабушке и патриотизме, о Прилепине и Шевчуке

Начну с толстенького, военизированного комика Прилепина. О нём за неделю до кончины успел написать Лимонов — точней, не про самого Прилепина, а про «жирные ляжки» последнего. Лимонов всё правильно написал: действительно, Прилепин — это и есть жирные ляжки русскоязычного литературного балагана.

И этот балаганный беллетрист изрёк что-то невероятное для писателя, даже изъясняющегося и мыслящего на российском порченном варианте русского языка: «Родина, Юрий Юлианович, в настоящие дни — это русский солдат, которого ждёт дома с победой дочь, жена и эта самая бабушка. Для этой бабушки ты пустой, никчёмный человек. Чужой».

Понимаете — родина оказывается солдатом… А почему не отцом, почему не отец-родина? Если уж Захарка решил поменять слову пол не только грамматический, но и семантический, чего уж тут останавливаться? Производи её смело в отцы, в свои русские, надо думать, отцы.

Ну и бог с ним, с этим комиком, побольше ему игр с полом и его переходами, может, обрящет доступный его жирным ляжкам вариант счастья.

О Шевчуке и его варианте «родины». Знаете, что я скажу: правым-то оказывается Прилепин в этой ситуации русской жизни: нищая старуха вполне может ждать русского солдата, и даже её нищета образует пару с вековечной солдатчиной…

Но я продолжу: а не родина мне эта старуха со своим русским солдатом! И что трансвестированная родина Прилепина, что сентиментальный вариант той же сущности у Шевчука — по мне одного поля ягоды, русского поля. А какое я к этому русскому полю имею отношение? Сугубо отрицательное, и горжусь сим!

А есть у меня «родина»?

Есть земля, на которой я вырос; есть отношение к людям-предкам этой земли — сплошь нерусским; есть время и эпоха, давшие мне не вполне утраченные представлении о человеке и его назначении; есть я, выросший в Ленинграде и могущий, вероятно, — я верю — написать вслед за Довлатовым: «национальность — ленинградец»… Но точно нет того, что можно было бы описать словами «родина», «отчизна», «отечество», поелику, если уж использовать выражения того же Шевчука: родина — это именно и есть ягодицы президента, вместе с процедурами её ощущения и боготворения…

Уберите эти ягодицы, и что останется от ваших «родин»? Нищая старуха, знаменитый теперь на весь мир «русский солдат», ляжки Прилепина и сантименты Шевчука — и всё это на широчайшем историческом фоне всеобщего изнасилования, умственного и физического.

Тут же замечу, что «любовь к родине», иначе патриотизм — происходит от латинского patria (отчизна или, скорее, отчина), которая растет из pater, отца. Но содержание жизни под властью «отца» в Римское время не было наполнено тем идиотским, сентиментальным смыслом, который так и тёк с уст Шевчука, умиляющегося нищей старухой: любовь к отцу в античное время — это поощряемая, предполагаемая любовь раба к господину.

Ваша родина — по истокам своим рабство, ваш патриотизм — любовь к репрессивным конструкциям, обеспечивающим устойчивость общественного консенсуса невочеловечившихся людей. А всё прочее — сентиментальное или же рассудочное украшательство на этих свинцовых телесах родины, которая кому-то мать, а кому-то даже и солдат.

И в итоге у меня оказывается негодяй Прилепин, честный, сентиментальный Шевчук — и та родина, вокруг которой они устраивают свои жизни, свои русские судьбы, но их родина — не моя земля, не мой народ, не моя идейная вера. Они — чужие, я — этому рад.

Пусть я и бездомен, пусть лишён солдат и старух. Что поделаешь? «Бог математиков и философов — не бог Авраама, Ицхака и Яакова» (так у Паскаля, слегка искалеченного в моём цитировании). Моя земля — это прошлое время, это бывшая земля; идеи, которые придают ясный смысл тёмному времени моей жизни — едва ли оставляют надежду на живую жизнь или её возрождение в каком-либо положительном смысле, — но апофатика хотя бы позволяет сохранять расстояние между индивидуальным сознанием и той многообразной грязью, которая воплощается, вылепливаясь в человеческое, слишком не человеческое, активно не разумное, растленное…

Товарищ Матяш

---

От редакции: А вот мы против пессимизма в данном вопросе. Наше время не прошлое, если оно Времявперёд. Наша родина — Советский Союз, это принципиально новая общность республик с их национальным укладом, получившим бурное развитие именно при большевиках. Наша родина, наша даже кровь, не побоюсь этого слова, вырву его у националистов — Советская. Сугубо исторически, тот ХХ век, что прошёл тут под красным флагом, так сблизил народы, нации, что и получился советский человек. Я вот советский человек, и всегда буду гордиться этим, скрывать не буду, притворяясь кем-то одним — я и белорус, и украинец (запорожское казачество), и более прочего русский (причём дворянин!), и немного цыган. И тот свет коммунистических идей, что озарил смысл нашей жизни ещё в СССР — виден стойким и зорким, для них он не меркнет.

Теперь вернёмся к Юрию Шевчуку и Женюльке Прилепину (женственное имя Женя — настоящее, псевдоним отвлекает от ляжек). Уж кто, как не я в 2004-м с вызовом обращался к Шевчуку, являя единство литературного направления «новый реализм» с Прилепиным на тот момент?! «Открытое письмо Юрию Шевчуку«, подписанное мной как членом Московской рок-коммуны, легко найти в сети, его «Дуэль» опубликовала. Наши претензии к поколению «борцов с тоталитаризмом», к русским рокерам, претензии слева, с позиций советского патриотизма и антиглобализма — изложены там чётко и с издёвкой. Поколение максидромное — высмеяно, ибо оно поколение потребителей, и их родина — та самая постсоветская триколорная Россия, из которой мы звали своими выступлениями начала нулевых — вперёд, в СССР. Да-да, вперёд, к новой революции, снова к коммунизму из болота социального регресса, вырождения.

Однако с той поры персонажи переменили убеждения, о чём нет нужды рассказывать: пофрондировав безуспешно в 2012-м, поорав «Россия без Путина», Прилепин позже не раз пел иной мотив: «Россия только с Путиным», чем низвёл себя до комического персонажа, у которого можно разглядывать ляжки, поскольку идеи его опустились даже ниже ляжек. Шевчук на его фоне выглядел всё же благороднее, хотя идейно ближе нам (ну, как минимум Эшелону) не стал — что-то нёс про то что коммунизм убивает душу, «в батальонах она не нужна»… Ну, вот в нынешних батальонах контрактников, им упомянутых со сцены в родной Уфе, никакого коммунизма, а много ли души?

Его кровно-ненавистническое отношение к Советам, к большевикам нам известно, однако это не мешает нам, советским, в нынешний момент воспринять его слова, сказанные вовремя — с восторгом. Да-да, умеем критиковать, умеем и признавать заслуги. Родина-бабушка на вокзале — это и есть наш советский патриотизм в том месте, откуда мы его не смогли расширить пропагандой, двинуть вперёд, то есть к новому соединению республик. Военное «решение» этого вопроса — не добровольное, как было при большевиках, не Союз республик свободных, а под имперским сапогом — конечно, для нас немыслимо, ненавистно. Вот поэтому сейчас мы с Шевчуком.

А ляжки Жени, произрастающие прямиком из задницы президента — ну, что поделаешь, такова морфология путриотизма! Его выбор.

Всё что он несёт про русского солдата, натравленного на брата (причём то же самое несёт наша пока ещё член ЦК ОКП Дарья Митина — ей бы действительно сменить в должности спитую ярко крашенную проститутку в МИДе РФ, такое рвение, такой задор, такой путриотизм! и нам бы легче стало), ну то есть про контрактника, за 220 тысяч «зачищающего» для росбуржуев Донбасс — вряд ли вообще о родине, поскольку Советскую родину те, кому сейчас служит Прилепин, у нас украли. И СВО — это расширение Путинской России, но никак не возрождение СССР, это понимает даже Прилепин, присягнувший триколору, а Советскую родину этим предавший. Как это ни печально для нас, коммунистов, но в споре либерала Шевчука и путриота Прилепина, нам ближе всё же позиция Шевчука. Потому что та самая бабушка-с-флагом, которую теперь пуропаганда спешно забывает и которая о знамени СССР сказала, что это не флаг войны, а флаг мирного содружества народов, — она наша, Советская.

В данном историческом контексте, когда историю взялись вершить триколорные, миллиардеры — Советская родина это теплощёкая картошечка-бабушка, которую катали по столу в «Заставе Ильича», а юный Андрей Тарковский (его герой) сказал о ней что-то по духу либеральное, неблагодарное… Советская родина — это мирная Украина ВМЕСТЕ с Россией. Ни та, ни другая стороны этой невойны — не выражают её, этой родины, то есть наших интересов, интересов пролетариата, а потому никакой победы тут для нас, пролетарских интернационалистов, быть не может.

Сырьевая империя (как режим паразитарного класса) падёт в этой затеянной ею же невойне — вот что видится нам, историческим оптимистам, — падёт, не выдержав внутренних классовых противоречий, но падёт только под напором внутренней же классовой борьбы с теми, кто развязал «спецоперацию». С Сечиными, Тимченками, Миллерами — и всеми друзьями питерского Декоммунизатора, что сделал их миллиардерами просто по блату, как говорили в СССР.

И класс пробуждается — как раз тот, кто делает вооружение для «денацификации», которая по сути — территориальная декоммунизация, то есть — стирание советских построек и советского народа с карты империи. На оборонном заводе «Салют» (производят двигатели для реактивных истребителей) начат коллективный трудовой спор. Причина — приказ № 11-171 от 15.03.2022, в соответствии с которым ряд работников лишились прибавки к отпуску за вредность (одни недельной, другие — двухнедельной). Увеличенный отпуск при вредных условиях труда даётся по медицинским показаниям. Это время, необходимое организму для восстановления. Дополним, что СОУТ (специальная оценка условий труда) во многих цехах просрочена, а проводилась она мошенническим образом. Например, шум и вибрацию замеряли в то время, когда машины не работают (допустим, частичный простой в связи с ковидом). А загрязнение воздуха — при полностью открытых дверях и окнах (причем в зимнее время). Такими сомнительными измерениями обосновывают отсутствие необходимости дополнительных отпусков и компенсаций за вредность для работников. На собрании действующей на «Салюте» первичной профсоюзной организации Российского профсоюза металлистов рабочие решили начать коллективный трудовой спор.

Выражая сейчас тактическую солидарность Шевчуку, мы видим насквозь и патриотов, и либералов — последние в абстрактном пацифизме вряд ли дойдут до классовых вопросов, первые — будут поддерживать государство эксплуататоров только пока методы эксплуатации не дойдут до абсурда. Сильно расшатывать сейчас это самим же режимом 24 февраля установленное соотношение идеек — не стоит. Они должны дозреть, как и верхи должны изнемочь.

Ведь нам нужны И патриоты, И либералы в процессе переосмысления ими собственных идеологических платформ — потому что за Вторую социалистическую революцию из них всех одни только мы. Кто не хочет чтоб родина оставалась нищей старушкой на вокзале — кто хочет вернуть её и детей её с невойны — на работу в колхоз, в НИИ, в космос, а страну — воссобрать и продолжить строить коммунизм. Знаем, куда вести из сырьевого болота разрозненные республики и народы (и при капитализме только отдаляющиеся, «соединимые» разве что насилием «спецоперации» — то есть реально-то отдаляемые, что мы видим по скачку антисветчины и антикоммунизма в Прибалтике, Польше, Германии — Декоммунизатор добился своего) — только мы, «совки». А вести их (точнее — и это принципиально! — вместе шагать) можно только к реальному социальному равенству и обобществлению того газа, нефти, легко уничтожаемых заводов, что ныне присвоены олигархатом по обе стороны СВО и на всей советской земле.

Задачи недетские стоят, но выкатившие тяжёлые вооружения на авансцену новейшей истории буржуи, сами предрешили её ход. Косплееры повторяют ошибки последнего царя РИ — и пусть повторяют. Кто свалил царя в 1917-м по итогам его поражений в Империалистической? Либералы! Вот товарищ Шевчук потихоньку и ступает по клавишам закономерных ступеней «косплея», а отзывающиеся ему Пуришкевичи (тоже был лыс как коленка) — тому подтверждением…

Д.Ч.