Враги контрреволюции

Если попытаться подыскать ключевое слово, характеризующее ход контрреволюции в СССР, не начавшейся, но лишь дошедшей до кульминации в августе 1991-го — это будет «плавность». Столь крупные исторические повороты не свершаются мгновенно, об этом вчера уже было сказано на нашем портале. Другой вопрос — кому заметны все этапы готовящихся перемен…

Путин вот недавно, отвечая на вопросы населения, почему дорожают продукты, сослался гордо на то, что Россия — теперь часть глобальной экономики. Вот одно из «завоеваний» того августа, кстати. Растут цены там — растут цены у нас, и главное, никакого спроса с тех, кто распродаёт западным индустриям наши советские нефть и газ — с силовигархии путинской. О, только теперь мы понимаем, какую гигантскую цену заплатили (буквально — будущим, светлым, для каждого обеспеченным трудом предыдущих поколений, прогрессивным будущим) мы за то неведение и идеологическое вырождение, спровоцированное перестройкой и переоценкой ценностей, что не вывело в поддержку ГКЧП ни одного коммуниста в роковые дни!

Я лично был в числе тех, кто плыл по течению на рок-волне, и когда настал финальный этап перемен, когда политический сдвиг, смена флагов, смена формаций, замена целого (СССР) частью (РФ) — совершались на площадях Москвы, не осознавал всей глубины перемен и опасности для страны. Думаю, я представлял то самое подавляющее «серое большинство», которое так ненавидели и критиковали сторонники «демократии». Происходящее (обвал в капитализм — казался восхождением в цивилизацию) выглядело логичным и даже должным — об этом подробнее, конечно, я написал в романе-эшелоне, и ниже приведу следующий эпизод («выдаю» по дням). Но здесь хочу сперва привести пару-тройку документов, связанных и с этим проклятым годом и конкретно, хронологически, с той неделей, перевернувшей страну (перевернувшей буквально — сменившей правящий класс).

Первый — показывает как раз тех, кто понимал, что происходило в республиках Союза, как вели его к развалу маршрутами «независимости», «национальных фронтов», якобы подконтрольных КГБ (контроль этот был быстро утрачен, к 1990-му году точно)… Сюжет Невзорова (допустившего лишь одну неверную аналогию — сравнившего омоновцев с белой гвардией, «верной присяге» в 1917-м — кому? царю-самоотреченцу?!!) о Рижском ОМОНе, событиях, в 1991-м ставших ещё одним шагом к пропасти — но больше всё же о тех советских людях, о реальном интернационализме, антифашизме и советском патриотизме, который был вооружён и сопротивлялся сепаратистам…

Феномен Варенникова

Как известно, 19 августа 1991 года начались события, получившие название «августовского путча». Жители нашей страны тогда услышали аббревиатуру ГКЧП. Обращение к гражданам этого органа, созданного представителями уходящей в прошлое партноменклатуры, перемежалось трансляцией балета «Лебединое озеро».

Одни считают «путч» попыткой антиконституционного переворота, другие полагают, что как раз члены ГКЧП стремились сохранить СССР и все завоевания советской конституции.

Впрочем, очень возможно, что и сами путчисты были не конца убеждены в своей правоте. Чем иначе можно объяснить их очевидную неспособность действовать решительно, самоубийства некоторых членов ГКЧП, совершенные впоследствии, и, наконец, согласие принять амнистию от правительства, что автоматически означало и признание своей вины.

Только один из тех, кто был обвинен по делу ГКЧП, отказался быть амнистированным, потребовал суда над собой и  был оправдан.

Это генерал армии Валентин Иванович Варенников. На момент августовских событий 1991 года он занимал пост заместителя министра обороны СССР.

Знаменосец Победы

Валентин Варенников, сын участника Гражданской войны Ивана Варенникова, был призван в армию в августе 1941 года, и тут же направлен в Черкасское пехотное училище. В октябре 1942 года лейтенанта Варенникова направили на Сталинградский фронт, где он стал командиром минометного взвода.

Он прошел всю войну, громил немцев в Сталинграде, форсировал Днепр, участвовал в операции «Багратион», брал Берлин. Варенников несколько раз был ранен, награжден четырьмя боевыми орденами.

 В 1945 году Варенников, окончивший войну в звании капитана, участвовал в параде Победы. Легендарный маршал Жуков лично выбрал молодого офицера на должность начальника почетного караула, принимавшего Знамя Победы перед началом парада.

 После войны В.И. Варенников остался в армии, окончил Военную академию Генерального штаба и занимал ряд высших командных должностей.

До 1979 года он командовал войсками Прикарпатского военного округа, затем служил в должности начальника Группы управления Министерства обороны в Афганистане, а с 1989 года В.И. Варенников – Главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны СССР. Варенников в августе 1991 года

В состав ГКЧП, как известно, вошли вице-президент СССР Янаев, премьер-министр СССР Павлов, министр внутренних дел Пуго, министр обороны Язов, председатель КГБ Крючков, первый зампред Совета обороны Бакланов, председатель Крестьянского союза Стародубцев и президент Ассоциации госпредприятий и объектов промышленности Тизяков.

 Варенников в составе ГКЧП не был, однако он был в числе тех, кто всецело содействовал его работе и целям. Еще в июле 1991 года он подписал известное «Слово к народу», содержавшее критику действий руководства страны, которые, по мысли подписантов, вели СССР к распаду и гибели. О том, чем он занимался в августовские дни, сам Варенников впоследствии в одном из интервью рассказывал так: «Я как человек, который принял участие в активной поддержке ГКЧП отвечал за два вопроса. Это Крым — беседа с Горбачевым, и Украина — создание там благоприятных условий… Я должен был вылететь в Киев, имея в виду, что на Украине была сложная ситуация в связи с тем, что там голову поднимал национализм. Я должен был обеспечить порядок, чтобы экстремистские организации не взбудоражили там обстановку, и не было бы кровопролития. Я это и сделал».

Просуществовал ГКЧП, как известно, всего несколько дней, с 18 по 21 августа. Целей своих эта структура не добилась и была побеждена митинговой стихией, охватившей Москву.

Аресты путчистов начались уже 22 августа и продолжались до 29 числа. Сначала были арестованы Крючков, Язов и Тизяков, на следующий день, 23 числа – Янаев, Стародубцев и Павлов. Бакланова взяли в ночь на 24 августа. И тогда же начались аресты людей, не входивших в ГКЧП, но сотрудничавших с ним. В числе прочих это замначальника 9-го управления КГБ Генералов, первый заместитель Крючкова Грушко, а также и Варенников.

 Пуго покончил с собой 22 августа

 Следствие тянулось до декабря 1992 года, а первое заседание суда состоялось 14 апреля 1993 года. Большую часть времени до суда подследственные провели в «Матросской тишине», однако, незадолго до начала суда все были отпущены под подписку о невыезде.

Суд шел долго и с перерывами, подсудимые и их адвокаты всячески затягивали процесс, занимались отводами, внезапно ложились в больницу (впрочем, учитывая преклонный возраст большинства из них, надо полагать, что они и в самом деле неважно себя чувствовали). Из-за процедурных проволочек к оглашению обвинительного заключения удалось приступить лишь через полгода после начала процесса – в октябре 1993 года. Затем начались допросы подсудимых, вновь прерываемые внезапными заболеваниями бывших путчистов. Наконец 23 февраля депутаты Госдумы приняли Постановление о политической и экономической амнистии. В число амнистированных были включены как путчисты, так и участники событий октября 1993 года.

 1 марта 1994 года на заседании суда всем обвиняемым по делу ГКЧП (12 человек) было объявлено об амнистии. Амнистию приняли все, кроме Варенникова.

Суд над Варенниковым

Генерал отказался от амнистии по очень простой причине – это означало бы признание себя виновным. Участник боев за Сталинград и штурма Берлина, знаменосец Победы никак не мог счесть себя виновным в измене Родине, в чем его обвиняли по ст. 64 УК СССР. Поэтому Валентин Иванович потребовал суда над собой.

 Так и случилось, что единственным подсудимым во втором судебном процессе по делу ГКЧП стал человек, который членом ГКЧП даже не был. В обвинительном заключении было сказано, что в памятном августе замминистра обороны, главком Сухопутных войск Варенников, руководил действиями военных округов на Украине и оказывал давление на руководство этой республики, настаивая на введении режима чрезвычайного положения в западных областях. Вменялось генералу и участие в разработке плана штурма здания Верховного Совета России и задержания президента России Ельцина.

 Показания свидетелей и линия защиты сводились к одному: никаких признаков измены Родине в этих действиях генерала не было. Напротив, Варенников выступал за целостность СССР и стремился сохранить суверенитет и мощь своей страны. О какой измене может идти речь?

Примечателен тот факт, что одним из тех, кто свидетельствовал против Варенникова, был Горбачев. В своих воспоминаниях об этом процессе, Варенников писал о том, как он задал Горбачеву вопрос: «Обязан ли он был выполнять постановления Верховного Совета СССР?». И когда экс-президент с неохотой ответил: «Да, обязан», Варенников спросил: «А почему же вы не выполнили постановление Верховного Совета от 23 ноября 1990 года, где говорилось о чрезвычайном положении в стране? Вы, как президент, обязаны были принять адекватные меры». На этот вопрос ответа не последовало.

Процесс завершился оправданием Валентина Ивановича Варенникова, поскольку в его действиях не было усмотрено состава преступления. В приговоре было сказано: «Мотивами и целью содеянного были не корыстные побуждения или иная личная заинтересованность, а сохранение государства, что соответствовало воле народа, высказанной на референдуме 17 марта 1991 года».

***

20 августа 1991 года руководитель Ливии Муаммар Каддафи отправил телеграмму на имя Г. И. Янаева (просьба учесть специфику перевода):

Президенту Геннадию Янаеву, председателю государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

Мы рады поздравить Вас с Вашим смелым историческим деянием. Оно, мы надеемся, выведет СССР из смертельного кризиса, в который он ввергнут в результате широкомасштабного империалистического заговора, направленного не только против Советского Союза, но и против всех народов мира.

Мы поддерживаем Ваш поступок со всей решительностью, ибо объединённый Советский Союз, как вторая мировая сила, жизненно необходим для дела мира во всём мире, который повсюду подвергается угрозе по причине того, что сейчас действует одна, варварская сила. Силы, враждебные свободе, миру и прогрессу, возможно сдержать только силой, ибо они не знают моральных и нравственных ценностей.

СССР исторически является фактором сдерживания в отношении колониализма и империализма. Совершенное Вами великое деяние поддерживают все народы „третьего мира“, подвергающиеся вопреки своей воле насилию и разобщенности в результате злостных намерений империализма. Это деяние очень важно для возрождения мирового престижа СССР, достоинства советского гражданина, которое империалисты хотели попрать своими грязными ступнями, а также для восстановления единства, столь необходимого для народов и территорий СССР.

Мы подтверждаем приверженность Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии крепкой исторической дружбе с СССР, которой мы ни при каких условиях не поступались. Ливия выступает за обеспечение дела мира, социализма и свободы всех народов и своих принципов — в отличие от колеблющихся, слабых и алчных. Мы подтверждаем, что поддерживаем Вас и стоим вместе с Вами. Да здравствует революционная борьба во имя свободы, социализма и мира!».

---

Из романа «ВРЕМЯВСПЯТЬ», глава «Август зеркального года»:

…доехал почти без заминок, хотя разок на Хорошёвке остановили гаишники, но ждали-то не его – спросили, видел ли технику. он честно и с некоторой иронией рассказал, где и что видел. гаишники даже извинились: рация барахлит, а приказ был, обеспечить прохождение…

ведь это же чертовски серьёзно, — начал размышлять дядя Саша уже с учётом такого широкого распространения приказов, — технику вводят чтобы действовать. что же они будут делать и как руководить? спрашивать об этом Виктора как-то неудобно, но ему как отцу – всё же полагается знать, дети-то дома с женой, а мимо движется броня… поэтому он и гнал свою «шестёрочку», и прибыл без пяти девять: чтоб спросить шефа.

он вышел ровно в девять, но почему-то из-за здания. осунувшийся, но весёлый.

— Проверял пути отступления, к вечеру ожидаются осадки…

— Шеф, у меня только один вопрос, — ещё через опущенное стекло сказал нерешительно Александр.

— Вот попутно и поговорим, жми-ка на «Лермонтовскую», к высотке!

он привычно уже воткнул «Харьков» и побрился. велел не беспокоиться – где техника проехала разок, там её уже не будет. а дети с женой пусть дома сидят, на всякий случай. закурили на этот раз одновременно: трубочный табак у Виктора кончился, и он угощался длинной мальбориной, выдыхая целые тирады:

— А мы поиграем с ними в поддавки, они и сами не соображают, что начавший уже проигрывает – а мы побоимся, ох, как мы побоимся!.. Но ведь действие рождает что?

— Спасибо деду Архимеду, — сонно буркнул бывший медик…

— Ну, не совсем то, но тоже как ответ подходит. Масса, входящая бронёй – равна массе выходящих на улицу. Впрочем, решаем задачи по мере их поступления.

они проехали уже проторенным маршрутом по улице 1905 года, мимо бетонного забора Ваганьковского кладбища, на этот раз из-за туч не блестел золотом впереди на Верховном Совете гладкий диск часов. на повороте к центру толпилась ещё одна колонна БТР с сонными солдатиками на броне…

Виктор довольно ухмыльнулся и поднял стекло, чтоб не дышать выхлопами военной солярки, а Александр повернул на Пресненский вал, где смог снова набрать приличную скорость. но на улице Горького пришлось притормозить – впереди плотной чередой встала колонна танков. Виктор весело выпрыгнул чтобы поговорить с танкистами, — видно в том и обязанность его была, — а дядя Саша в это время разглядывал памятник Горькому слева в сквере. пожилой металлический писатель в тяжёлом пальто, опираясь на палочку, подслеповато взирал на танки и, казалось, силился понять – который нынче год, и не из Берлина ли они вернулись, перед кем тут шляпу снимать?.. советский народ, уже утеплившийся одеянием к осени, на площади Белорусского вокзала бежал по своим делам, что-то покупал из овощей и фруктов с дощатых ящиков в сквере, и лишь изредка косился на бронетанковую колонну, изрядно навонявшую соляркой.

— Заводи, они сейчас дальше двинут, — бросил заскакивая обратно Виктор, — жми прямо, тут уж не до правил.

Александр покатил по Лесной, в этот раз шеф лишь весело покосился на дом, в котором так долго пробыл вчера вечером. они вышли на Новосущёвской, на автозаправке, пока заправляли машину, строго затушив сигареты внутри. шеф приказал залить полный бак и расплатился своими. заморосило, и они поспешили скрыться в «шахе».

театр Советской Армии реял потемневшим от дождя, потяжелевшим красным флагом издали, когда проезжали магазин «Богатырь» и небольшую очередь возле него, а, может, возле соседнего универсама. когда пересекали Олимпийский проспект, дядя Саша вспомнил свой сон – словно оказался в том же пространстве. хотелось задержаться, но «шаха» несла дальше, уже мимо изящных полумесяцев небольшой выцветше-зеленоватой мечети под огромным крытым стадионом. на Проспекте мира тоже встретили две колонны БТР…

Читать далее