II съезд РСДРП (июль-август 1903 года). Начало большевизма

На фоне нынешнего «ком»партийного оппортунизма, мельтешения, радостных рож зарегистрированных кандидатами в Госдуру или ещё куда — выборОчки-кОрочки мундепов, конфеты-бараночки, пляски под кремлёвскую дудку наивно мечтающих взять Кремь штурмом, — конечно важно продемонстрировать исторически достоверно и контрастно с современностью, как строилась та партия, что взяла в России власть непарламентским путём. В этом нам помогут «прорывовцы», уже опубликовавшие в сети главу из книги Емельяна Ярославского «Очерки по истории ВКП(б)», в которой подробнее, чем в «Кратком курсе» разбираются меньшевистские взгляды Троцкого и международная реакция на раскол в РСДРП.

(Обращаем внимание на то, что Ярославский не вполне точно передаёт правки Ленина к плехановской программе партии в вопросе о диктатуре пролетариата. В первой редакции Плеханова положение о диктатуре пролетариата содержалось, поэтому изложение Ярославского касается всё-таки второй редакции Плеханова. — прим. «Прорыв»)

Даём внутри текста помимо советского документального кино (Леннаучфильм, 1986) о съезде, и художественное — снятое уже после контрреволюции прославленным советским режиссёром Колосовым (на последнем горючем таланта, но, увы, с меньшевистских позиций) в 1993-м году, с музыкой великолепного Алексея Рыбникова.

***

В июле 1903 г. сначала в Брюсселе, затем в Лондоне собрался II съезд партии. Всего съехалось на этот съезд 43 делегата от 26 организаций. Следует отметить, что из этих 43 делегатов было всего 4 рабочих. Это свидетельствует о том, что рабочие еще не выделили в то время из своей среды достаточного количества руководителей социал-демократической работы, но вовсе не о том, что партия наша была интеллигентской по своему составу, как клеветали оппортунисты.

II съезд имел исключительно важное значение для истории партии. II съезд принял программу, разработанную в основном Плехановым. Но в эту программу внесены были Лениным значительные исправления, которые сделали ее большевистской программой.

Съезд принял устав партии, он создал центральные учреждения: Центральный комитет, центральный орган, Совет партии. Съезд определил наши отношения к ряду важнейших тактических вопросов; отношение к либералам, отношение к эсерам, к национальному вопросу. Со II съезда начинается разделение социал-демократической партии на большевиков и меньшевиков. На II съезде окончательно оформилась большевистская партия. На II съезде впервые наметилось то меньшевистское течение, которое на всем протяжении истории партии мы обозначаем именем троцкизма. Вот почему следует остановиться особенно внимательно на II съезде партии.

Разногласия по программным вопросам внутри редакции «Искры»

Ещё до II съезда внутри редакции «Искры» между Лениным и Плехановым происходила борьба по поводу программы партии.

Программа партии вырабатывалась в редакции «Искры». Ленин начиная с 1895 г. самостоятельно разрабатывал программу партии. Когда Плеханов в 1902 г. прислал проект программы, Ленин не согласился с этим проектом и представил свой собственный. Плеханов прямо пригрозил расколом, если будет принят проект Ленина [2]. Но под влиянием ленинской критики он переделал свою первую программу. После долгих обсуждений был принят ряд серьезных изменений и поправок, предложенных Лениным, и это сделало программу приемлемой для ленинцев.

В чем же состояли споры в редакции «Искры» по вопросу о программе? Прежде всего Ленин требовал, чтобы программа была боевой программой партии, а то, что написал Плеханов, — «…это скорее программа для учащихся (особенно в самом главном отделе, посвященном характеристике капитализма), и притом учащихся первого курса, на котором говорят о капитализме вообще, а еще не о русском капитализме» [3]. Ленин требовал конкретной постановки вопроса о русском капитализме, определенных, четких выводов. Партия российского пролетариата должна объявить войну русскому капитализму. Нам нужно, чтобы программа партии, исходя из особенностей капиталистического развития России, четко определила задачи российского пролетариата, который находится под двойным гнетом: остатков крепостничества и капитализма.

«…мы пишем, — говорил Ленин, — не статью против критиков, а программу боевой партии», чтобы из этой программы для миллионов не только пролетариев, но и для миллионов кустарей и разоряемых помещиками и капитализмом крестьян получался «…неизбежно вывод: единственное спасение для вас — примкнуть к партии пролетариата» [4].

Еще большее значение имели поправки Ленина по важнейшему программному вопросу о диктатуре пролетариата. Ленин настаивал па введении пункта о диктатуре пролетариата, так как такого пункта в проекте Плеханова не было. В своих возражениях он писал, что «признание необходимости диктатуры пролетариата самым тесным и неразрывным образом связано с положением Коммунистического Манифеста, что пролетариат один только есть действительно революционный класс» [5].

Ленин предлагал внести в программу более четкое указание об отношении пролетариата к мелкой буржуазии. В представленном Плехановым проекте программы не делалось резкого разграничения между причинами недовольства и революционности пролетариата и причинами недовольства мелкого производителя — кустаря, крестьянина. Такое разграничение Ленин считал необходимым для того, чтобы подчеркнуть условную революционность мелкой буржуазии и выделить роль пролетариата как вождя, как гегемона, который идет во главе революционной борьбы и ведет за собой крестьянство.

Ленин, который был автором аграрной программы, считав, что в условиях нарастания революционного движения необходимо будет выдвинуть программу национализации земли. Но на данном этапе, Ленин считал необходимым выдвинуть требование возвращения отрезков крестьянам.

Отрезками назывались те земли, которые помещики при «освобождении» крестьян отрезали от крестьянской земли. Это были лучшие части земли — выгоны, луга или леса, места, близкие к реке, и т. п., без которых крестьяне не могли вести хозяйство и которые они так или иначе вынуждены были арендовать у своих же прежних помещиков. Отрезки являлись одним из решающих остатков крепостничества в деревне, опираясь на которые помещики по прежнему держали крестьян за горло.

Выдвигая требование возвращения крестьянам отрезков, Ленин видел в этом лишь путь к расширению революции, путь к вовлечению в революцию широких крестьянских масс. Плеханов же принципиально отрицал национализацию земли в эпоху буржуазно-демократической революции, считая, что национализация земли допустима только в социалистической революции.

Постановка аграрного вопроса обнаружила глубокие разногласия между Лениным и другими членами редакции «Искры».

Эти разногласия явились началом проявившихся через некоторое время двух тактик — большевистской и меньшевистской по вопросу о роли крестьянства в революции.

Только благодаря поправкам Ленина и его борьбе внутри редакции «Искры» программа партии стала приемлемой для большевиков. Принимая эту программу, большевики боролись за нее, отстаивали ее революционные требования. Меньшевики же неоднократно относились к программе, как к «клочку бумаги», сплошь и рядом от нее отступали, нарушали ее в угоду своим буржуазным и мелкобуржуазным союзникам.

Принятие программы РСДРП на II съезде

Хотя на съезде вся редакция «Искры» защищала единый проект программы, разногласия все же вскрылись по ряду принципиальных вопросов, особенно вскоре после съезда; эти разногласия показывали различное отношение большевиков и меньшевиков к важнейшим вопросам теории и практики революции.

Главные черты принятой программы состоят в том, что в этой программе ясно и отчетливо было сказано, что мы ставим себе задачей социальную революцию и что «необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплоататоров».

В этой программе значительное места отводилось так называемой программе-минимум, т. е. тем требованиям, которые мы выставляли еще до окончательной победы пролетариата над буржуазией. В программе-минимум имелось требование Учредительного собрания и всеобщего, равного, прямого избирательного права, и тайной подачи голосов, и демократической республики. Однако мы рассматривали и тогда демократию вовсе не как цель, а как средство. Эту мысль развил на съезде и Плеханов, который тогда поддерживал Ленина. В своей речи на II съезде он говорил:

«Успех революции — высший закон. И если бы ради успеха революции потребовалось временно ограничить действие того или другого демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы останавливаться. Как личное свое мнение, я скажу, что даже на принцип всеобщего избирательного права надо смотреть с точки зрения указанного мною основного принципа демократии. Гипотетически мыслим случай, когда мы, социал-демократы, высказались бы против всеобщего избирательного права. Буржуазия итальянских республик лишала когда-то политических прав лиц, принадлежавших к дворянству. Революционный пролетариат мог бы ограничить политические права высших классов, подобно тому, как высшие классы ограничивали когда-то его политические права» [6].

И далее он сказал:

«Если бы в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент, то нам следовало бы стараться сделать его долгим парламентом, а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели» [7].

Плеханову за его речь не только аплодировали, но и шикали на съезде, а это показывает, что уже и тогда в социал-демократической партии были люди, которые высшей своей целью считали буржуазную демократию и дальше этого не шли. Их тогда уже было немало среди меньшевиков. Характерно, что Мартов после съезда партии, на II съезде Заграничной лиги, выступая против Ленина, присоединился к тем, которые освистали Плеханова за оскорбление им демократических ценностей. Но мы ведь знаем, что и сам Плеханов впоследствии изменил тому, что он защищал на II съезде. Мы знаем, как Плеханов возмущался, когда большевики распустили Учредительное собрание в начале 1918г., когда большевики на деле применили то, что он когда-то проповедовал на словах.

Оппортунист Акимов выступил на II съезде против программного требования — диктатуры пролетариата. Съезд решительно отверг это антимарксистское выступление. Троцкий, выступая на съезде, также высказывался против диктатуры пролетариата. По Троцкому, диктатура пролетариата возможна будет лишь тогда, когда партия сольется с рабочим классом и рабочий класс будет большинством в стране. На деле такое реформистское понимание диктатуры пролетариата, откладываемой на неопределенное время, приводило к отказу от борьбы за диктатуру пролетариата.

Второй вопрос, который вызвал нападки правой части съезда (экономистов, «болота»), был вопрос об отрезках в аграрной программе партии. Как мы уже выше указывали, в программе было выставлено требование возвращения крестьянам отрезков, т. е. тех земель, которые остались при освобождении крестьян во владении помещиков и вклинивались в крестьянские общественные земли, что с особенной силой закабаляло крестьянство.

На II съезде партии находились делегаты, которые считали и это требование чересчур революционным. Экономист Мартынов был против принятия программы отрезков, выразив прямо чудовищную по оппортунизму мысль, будто социал-демократам не следовало «исправлять историческую несправедливость». Представитель«болота»Махов заявил, что если в революции участвует крестьянство, то «…это будет уже не революция, а реакция». В то же самое время партия уже тогда выдвигала наряду с требованиями отрезков требование отмены выкупных и оброчных платежей и отмены всех законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей (при буржуазном строе), требования «конфискации… монастырских и церковных имуществ, а также имений удельных, кабинетских и принадлежащих лицам царской фамилии, а равно обложения особым налогом земель землевладельцев-дворян, воспользовавшихся выкупной ссудой» [8]. Эти средства должны были составить особый народный фонд для нужд сельских обществ.

Мы увидим впоследствии, что через год-два эта программа окажется уже недостаточной. Революционная волна поднялась настолько высоко, участие крестьян в революции стало настолько значительным, что III съезд партии выдвинул уже гораздо более решительную и революционную программу. Однако и на II съезде ленинцы давали ясную постановку аграрного и крестьянского вопросов. Уже тогда определялась у большевиков правильная линия борьбы за влияние на крестьянские массы, за привлечение их к революционно-демократической борьбе, за поддержку этого движения пролетариатом. Уже тогда ленинцы видели в крестьянстве союзника пролетариата в демократической революции, которая еще не уничтожит капитализма, но которая может стать ступенью для победы социалистической революции.

Тогда же возникли споры по национальному вопросу. В программе было выставлено требование права национальностей на самоопределение. Присутствовавшие от поляков представители, Ганецкий и Барский, выступили против этого требования. Ганецкий и Барский отстаивали взгляды Розы Люксембург на национальный вопрос. Они говорили, что требование права наций на самоопределение — это буржуазное требование и что оно идет против единства пролетариев всех стран. Ленин и Сталин всегда учили, что мы, представители революционного пролетариата России, обязаны бороться против насильственной политики царизма, угнетающей другие национальности. И возражать против этого требования в программе — значит предложить нашей партии покинуть интернационалистскую точку зрения. Когда в программной комиссии II съезда обсуждался этот вопрос, польские социал-демократы требовали, чтобы съезд нашей партии высказался против самоопределения Польши. Так как комиссия не согласилась с этим, то они покинули съезд, и «Партия королевства Польши и Литвы», как она тогда называлась, не вошла на II съезде в РСДРП. В этом вопросе прав был Ленин, правы были большевики, которым пришлось впоследствии выдержать борьбу, отстаивая эти взгляды на национальный вопрос, обеспечившие нам успех революции и поддержку трудящихся всех народов. Таким образом, еще тогда, в 1903 г., Ленин и большевики открыто выступили протии ошибок Р. Люксембург.

«Начиная с 1903 года, когда наша партия приняла программу, мы каждый раз встречались с отчаянной оппозицией со стороны поляков… Польские социал-демократы ушли с этого (второго — Е. Я.) съезда, найдя, что признание за нациями права на самоопределение для них неприемлемо… эти люди желают свести позицию нашей партии на позицию шовинистов» [9].

Дальше мы увидим, как большевики боролись и против правооппортунистической линии бундовцев в национальном вопросе.

Программа II съезда партии была программой революционного марксизма. Она ставила вполне определенно вопрос о диктатуре пролетариата, о роли пролетариата как гегемона в революции, установила правильное отношение к крестьянству и дала верную линию в национальном вопросе. Это был большой шаг вперед.

Устав партии. Разногласия по вопросу о членстве в партии

Другим важным шагом вперед было принятие устава партии. Больше всего споров было по вопросу о том, кто может считаться членом партии. Собственно организационный вопрос был основным звеном II съезда, и организационные разногласия послужили поводом к расколу партии. Ленин предлагал, чтобы первый пункт устава партии был составлен в следующей редакции:

«Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций» [10].

Согласно этому пункту членом партии может считаться только тот, кто действительно входит в организацию, кто во всем ей подчиняется, кто признает партийную дисциплину для себя обязательной, кто целиком отдает себя делу партии, делу социализма. Находясь в организации, каждый член партии получает боевое воспитание, закалку, проверку своей работы. Условия подпольной работы при таком понимании членства обеспечивали партии более доброкачественный состав — числом поменьше, но зато качеством получше, покрепче. При таком отношении к партии в нее идут люди, которые целиком с партией, во всем с партией, готовы подчинить свои действия требованиям партии. Тогда менее было бы в партии трусов, колеблющихся людей, которым и хотелось принимать участие в революции и боязно было войти в партийную организацию.

Другая группа делегатов — будущие меньшевики — настаивала на следующей формулировке Мартова:

«Членом РСДРП считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами, оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций».

Как видите, меньшевики считали, что вовсе нет надобности войти в организацию для того, чтобы стать членом партии. Они говорили: неужели какой-нибудь профессор или гимназист обязательно должен войти в организацию, чтобы считаться членом партии? Неужели недостаточно для этого оказывать партии личное содействие, не будучи в самой организации? По этому вопросу разгорелись горячие споры, которые продолжались еще и после II съезда и которые показали, насколько различны были понятия о партии, о том, чем должна быть партия, что такое член пролетарской партии у нас и у меньшевиков. Большевики, отстаивая свою формулировку, боролись за то, чтобы организация была проникнута пролетарской дисциплиной, за централизованную организацию партии, так как без этого партия была бы рыхлым тестом, из которого буржуазные индивидуалисты, «барские анархисты» (барским анархистом назвал Ленин Троцкого) лепили бы, что им угодно. Поэтому Ленин писал:

«…формула т. Мартова либо останется мертвой буквой, пустой фразой, либо она принесет пользу главным образом и почти исключительно „интеллигентам, насквозь пропитанным буржуазным индивидуализмом“ и не желающим входить в организацию. На словах формула Мартова отстаивает интересы широких слоев пролетариата; на деле эта формула послужит интересам буржуазной интеллигенции, чурающейся пролетарской дисциплины и организации» [11].

Большинство съезда (2 — 3 голоса) по этому вопросу было на стороне меньшевиков. Это следует иметь в виду тем, которые думают; что большинство на съезде у нас образовалось поэтому вопросу. В действительности же большинство за Ленина образовалось на съезде при выборах в Центральный комитет и в центральный орган партии, когда со съезда ушли несогласные с его решениями экономисты и бундовцы.

Хотя в то время на съезде было мало рабочих, однако, если вдуматься в суть спора по вопросу о том, кого считать членом партии, то мы увидим, что Ленин и большевики еще тогда заботились об укреплении рабочего ядра нашей партии. Ленин указывал на то, что основой нашей организации должны быть именно рабочие фабрик и заводов, в то время как меньшевики больше всего заботились о том, чтобы от партии не оттолкнуть тех ненадежных попутчиков, которые шли к нам из мелкобуржуазной и даже буржуазной интеллигентской среды. По этому на III съезде партии, на нашем большевистском съезде, когда мы собрались без меньшевиков, мы отменили принятый на II съезде 1-й пункт устава и постановили считать членами партии не тех, кто только соглашается оказывать содействие нашей организации, а тех, кто действительно входит в одну из наших организаций.

«Мысль о партии, как об организованном целом, закреплена известной формулировке Ленина первого пункта устава нашей партии, где партия рассматривается как сумма организаций, а члены партии как члены одной из организаций партии. Меньшевики, возражавшие против этой формулировки еще в 1903 году, предлагали взамен ее „систему“ самозачисления в партию, „систему“ распространения „звания“ члена партии на каждого „профессора“ и „гимназиста“, каждого „сочувствующего“ и „стачечника“, поддерживающего партию так или иначе, но не входящего и не желающего входить ни в одну из партийных организаций. Едва ли нужно доказывать, что эта оригинальная „система», если бы она укрепилась в нашей партии, неминуемо привела бы к переполнению партии профессорами и гимназистами и к вырождению ее в расплывчатое, неоформленное, дезорганизованное „образование“, теряющееся в море „сочувствующих“, стирающее грань между партией и классом и опрокидывающее задачу партии о поднятии неорганизованных масс до уровня передового отряда» [12].

Как строить партию рабочего класса в многонациональном государстве? Можно ли строить партию по национальностям? На II съезде партии представители еврейской рабочей организации Бунд требовали, чтобы Бунду было предоставлено право на единственное представительство еврейского пролетариата. Если бы мы приняли это постановление, что бы это означало? Это означало бы, что, где бы ни находились евреи, они должны создать отдельную организацию и иметь отдельное представительство. Тогда, скажем, в Москве, где имеется по крайней мере 30 — 40 различных национальностей, мы имели бы 30 — 40 национальных коммунистических организаций, 30 — 40 национальных комитетов, которые руководили бы этими организациями, а в общем городском комитете Москвы должны были бы быть представители также от этих национальных организаций, нечто вроде федеративного комитета. Но разве это годится для организации, которая должна выражать интересы класса, независимо от того, к какой национальности относится рабочий данной местности? Мы говорили бундовцам: там, где евреи живут сплошной массой, там, где они составляют преобладающую массу, необходимо на основе изучения и знания особенностей быта еврейских рабочих и ремесленных масс вырабатывать особые приемы пропаганды и агитации, издавать на их родном языке литературу и т. п. Мы не можем, не должны среди них строить партию на федеративных началах, как этого требовали бундовцы, т. е. строить партию так, что пролетариат каждой национальности имеет свою собственную организацию и эти организации между собой сговариваются.

Мы отвергли поэтому требования Бунда, и представители Бунда в виде протеста ушли со съезда, заявив о выходе Бунда из партии. Ленин писал по поводу ухода бундовцев, по поводу их шовинистической позиции:

«… Ни логические, ни исторические, ни националистические доводы Бунда не выдерживают никакой критики. Период разброда, усилив шатания среди русских социал-демократов и обособленность отдельных организаций, сказался в том же направлении и еще даже сильнее на бундовцах. Вместо того, чтобы поставить своим лозунгом борьбу с этой исторически сложившейся (и разбродом усиленной) обособленностью, они возвели ее в принцип, ухватившись для этого за софизмы насчет внутренней противоречивости автономии, за сионистскую идею еврейской нации» [13].

Таким образом, большевикам пришлось с самого начала и в этом вопросе — национальном, имеющем огромное значение для судьбы революции, вести борьбу на два фронта: против правооппортунистической позиции бундовцев и, как было сказано выше, против «левого» оппортунизма польских социал-демократов.

II съезд об отношении к либералам

II съезд партии наметил тактические задачи — линию поведения нашей партии на ближайшее время.

Какие же вопросы решил съезд? По вопросу об отношении к либералам все сходились как будто на одной мысли, которая была выражена еще в «Коммунистическом манифесте» Маркса и Энгельса. Там сказано:

«Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя».

Ко времени И съезда существовала организация либералов, которая группировалась вокруг журнала «Освобождение», редактируемого П. Струве. В эту организацию входили писатели, адвокаты, земские деятели, немало среди них было и помещиков, были и представители либеральной промышленной буржуазии. Чего они добивались? Либеральной конституции, т. е. такого закона, который допускал бы их к власти больше, чем они были допущены до того, и хотя бы немного «ограничил» власть царя. Они хотели сделки с царем, соглашения, дележа власти между имущими классами. Своими силами добиться этого они не могли. Они могли добиться этого только с помощью революционной силы — рабочего класса в первую голову и крестьянства.

Чего требовали от либералов меньшевики? Они в резолюции, предложенной Старовером (Потресовым), соглашались поддержать либералов при условии, что: во-первых, либералы «ясно и недвусмысленно» заявят, что в своей борьбе с самодержавным правительством они становятся решительно на сторону российской социал-демократии, что, во-вторых, они не выставят в своих программах требований, идущих вразрез с интересами рабочего класса и демократии вообще или затемняющих их сознание, и, в-третьих, своими лозунгами борьбы они сделают всеобщее, равное, тайное и прямое избирательное право.

Резолюция Старовера (Потресова) не давала классовой оценки либерализма; она делала упор на соглашение с буржуазией, но не на разоблачение ее трусливой и предательской политики. Какую позицию заняли большевики по вопросу об отношении к либералам? Они поддерживали предложение Плеханова, который в этом вопросе тоже не был согласен с Потресовым и Мартовым (как и в вопросе об уставе-партии).

«Твердые искровцы» — ленинцы — поддерживали на II съезде резолюцию, в которой было сказано, что наша партия …обязана разоблачать перед пролетариатом ограниченность и недостаточности , освободительного движения буржуазии всюду, где бы ни проявилась эта ограниченность и недостаточность» [14].

«Твердые искровцы» указывали, что пролетарская партия должна уже сейчас разоблачать соглашательскую и антиреволюционную природу русского либерализма, группирующегося вокруг журнала П.Струве «Освобождение».

Большевики говорили «мягким искровцам», завтрашним меньшевикам, что буржуазия пообещать может что угодно; она может очень «решительно» заявить, что будет поддерживать самые справедливые требования рабочего класса, и, когда это ей будет выгодно, изменит, как она изменяла рабочему классу во всех революциях.

Таким образом, в то время как «мягкие искровцы», т. е. меньшевики, связывали себя обещаниями поддерживать либералов, если те, в свою очередь, дадут ничего не стоящие в борьбе классов торжественные обещания, — «твердые искровцы», или, как их позже называли «твердокаменные» ленинцы, избрали революционную линию по отношению к ним. Не отказываясь от поддержки последовательного оппозиционного демократического движения либералов, они предлагали рабочему классу быть всегда настороже по отношению к либеральной буржуазии, проявляя к ней спасительное недоверие. Однако на съезде были приняты обе резолюции — Плеханова и Старовера. На III съезде партии большевики отменили часть резолюции (Старовера), которая включала в себя вышеизложенные три условия поддержки либералов.

II съезд о партии социалистов-революционеров

II съезд принял резолюцию об отношении к социалистам-революционерам. Социалисты-революционеры, или эсеры, появились в начале 900-х годов, вместе с оживлением революционного движения среди студенчества и крестьянства. Они возродили худшие ошибки народников: их неверное понимание хода исторического развития, их неправильную оценку значения крестьянства и их совершенно несостоятельное учение о роли личности в истории. Согласно этому учению в обществе существуют и действуют герои, с одной стороны, и толпа — с другой. Герои, или «критически мыслящие личности», делают историю, а толпа — только послушное орудие. Поэтому они возродили также преувеличенные надежды на индивидуальную борьбу «героев» посредством террора (устрашения) по отношению к агентам правительства. Наша партия вела с социалистами-революционерами борьбу, она видела опасность повторения неудачных опытов «Народной воли» в обстановке роста массового рабочего движения.

Между тем эсеров готовы были по-своему поддержать либералы. Либералы уже в то время чуяли в эсерах своих близких братьев. По определению одного политического деятеля, разница между террористами-эсерами и либералами заключалась в том, что эсеры говорили: «Дайте нам конституцию, иначе мы будем стрелять», а либералы говорили: «Дайте нам конституцию, иначе они (эсеры) будут стрелять». Стремления и цели эсеров не шли на деле дальше буржуазно-демократических мероприятий, а только средства они готовы были, применять более решительные, чем либералы.

Эсеры пользовались в то время некоторым влиянием в крестьянстве, поддерживая туманную проповедь насчет «трудового народа», замазывая наличие классов и классовой борьбы внутри этого «трудового народа». В рабочем классе эсеры не пользовались влиянием; однако и некоторые малосознательные рабочие, особенно связанные с деревней, верили эсерам. Пропаганда террора, т. е. единоличной борьбы героев-террористов с самодержавием, внушала обманчивую надежду крестьянам, а особенно части студенческой молодежи, что эти герои могут защитить народ и спасти его от царского произвола.

Ленинцы считали, что партия эсеров приносит вред революционному движению, противодействуя социал-демократии в сплочении рабочих в самостоятельную политическую партию. Вот почему об эсерах на II съезде была принята резолюция, в которой эсеры признавались не более как буржуазно-демократической фракцией, принципиальное отношение к которой со стороны социал-демократов не может быть иное, чем к представителям буржуазии вообще. В отличие от либеральной буржуазии, которая не была революционной, эсеры, являясь одной из фракций буржуазной демократии, отражали в то время демократические интересы мелкой буржуазии, крестьянства. А то, что эсеры обманно выступали под флагом социализма, заставило съезд признать «их деятельность вредной не только для политического развития пролетариата, но и для общей демократической борьбы против абсолютизма».

Так как в отдельных (правда, немногих) организациях (например, на Урале и в Саратове, где работал Рыков) были попытки объединить организации социал-демократов и социалистов-революционеров, съезд решительно осудил

«…всякие попытки объединения социал-демократов с «социалистами-революционерами», признавая возможным лишь частные соглашения с ними в отдельных случаях борьбы с царизмом, причем условия таких соглашений подлежат контролю Центрального комитета» [15].

Все события последующих лет показали, насколько правы мы были в этой оценке. Партия эсеров еще до Октябрьской революции оказалась в рядах врагов рабочего класса, а после победы Великой пролетарской революции пошла плечом к плечу вместе с белогвардейцами — с колчаковщиной, с Врангелем и Деникиным — против рабоче-крестьянского государства. Это не означает, конечно, что среди эсеров — этих мелкобуржуазных революционеров — не было людей, преданных делу борьбы против царизма. Но в общем и целом партия эсеров в революции сыграла роль тормоза, пытаясь удержать революцию в рамках буржуазно-демократического государства. Такова была и роль партии меньшевиков. Для Ленина и большевиков это было ясно еще до 1905 года.

Выборы центральных учреждений. Организационный раскол

У нас в СССР в настоящее время съезд выбирает Центральным комитет партии. Центральный комитет партии является высшим руководящим партийным органом от одного съезда до другого. Кроме того, съезд выбирает Ревизионную комиссию, Комиссию партийного контроля и намечает состав Комиссии советского контроля, которая предлагается съездом партии и утверждается ЦИК и Совнаркомом Союза ССР. Центральный комитет партии уже сам выбирает (назначает) редакцию центрального органа («Правда»).

В то время центральные учреждения партии построены были по-другому. II съездом был выбран не только Центральный комитет, но и редакция центрального органа («Искра»). Не нужно забывать, что «Искра» была перед II съездом тем, чем в настоящее время являются Центральный комитет и центральный орган партии одновременно. «Искра» была не только печатным органом партии, главной центральной партийной газетой, — редакция «Искры» выполняла перед II съездом роль Центрального комитета партии.

Для разрешения возможных спорных вопросов между Центральным комитетом и центральным органом был создан Совет партии из двух членов от Центрального комитета и двух от центрального органа, а пятый член избирался съездом. Председателем Совета партии на съезде был избран Плеханов. Центральный аппарат партии отличался таким громоздким построением главным образом потому, что из-за условий царского режима ЦК как практический орган, работавший в России, мог легко провалиться и тогда фактически руководить партией продолжал бы центральный орган.

Когда на 11 съезде партии обнаружились шатания вправо по целому ряду вопросов (по вопросу о программе партии, по вопросу об отношении к либералам, по вопросу об уставе), перед большинством съезда, которое образовалось после ухода бундовцев и экономистов, встал вопрос о том, как закрепить влияние того течения, которое выражали Ленин и большевики. Поэтому Ленин позаботился о том, чтобы обеспечить, хотя бы на первое время, руководство за «Искрой», т. е. за центральным органом. Плеханов на II съезде по многим вопросам поддерживал еще линию большевиков (по вопросу о либералах и по вопросу об уставе партии). По предложению Ленина, в «Искру» были выбраны редакторами Ленин, Плеханов и Мартов, а в Центральный комитет были выбраны одни большевики: Ленгник, Кржижановский, Носков. Мартов предложил, чтобы в состав «Искры» была избрана вся старая шестерка: Плеханов, Ленин, Аксельрод, Мартов, Потресов, Засулич. Когда съезд большинством отклонил это предложение и была избрана тройка, предложенная Лениным, Мартов заявил, что он в состав ЦО не войдет. По этому вопросу съезд раскололся, и образовались «большинство» (большевики) и «меньшинство» (меньшевики). Но на деле, если рассматривать всю сумму разногласий, раскол на II съезде произошел по вопросу, какую создать партию. Ленин, большевики считали нужным создать боевую централизованную партию, способную возглавить рабочий класс и повести его к победе над царизмом и буржуазией; партия, какую предлагали создать Мартов, меньшевики, т. е. включающая в свои ряды непролетарские элементы, не могла бы явиться авангардом рабочего класса, способным возглавить революционную борьбу пролетариата.

В настоящее время напечатана большая переписка между вождями меньшевиков — Мартовым, Аксельродом, Потресовым и др. Из этой переписки видно, что меньшевики, идя на съезд, уже предвидели неизбежность раскола партии на две части; поэтому они не стеснялись в средствах. Это не мешало им обвинять в раскольничестве большевиков; особенно в этом отношении отличался Троцкий, который обвинял Ленина в том, что он является «фракционных дел мастером» и «вождем реакционного крыла нашей партии».

Впоследствии состав Центрального комитета изменился: в него были кооптированы (т. е. включены без избрания) Ленин, Л. Красин, Гальперин, Землячка, М. Розенберг, Гусаров, Дубровинский (Иннокентий, «Инок»), В. Карпов, А. Любимов (Марк).

Итоги II съезда

II съезд происходил в обстановке все нараставшего революционного движения, когда рабочий класс становился все более деятельной силой в наступавшей революции. II съезд происходил в то время, когда выступило уже на арену политической борьбы революционное крестьянство, когда в городской и сельской мелкой буржуазии начался революционный подъем, когда происходила уже достаточно отчетливо борьба за влияние на пролетариат между революционными марксистами и буржуазными демократами, когда между теми и другими пытались занять среднюю, соглашательскую позицию меньшевики.

На II съезде в 1903 г. образовалась Российская социал-демократическая рабочая партия и внутри нее образовались две фракции: большевиков и меньшевиков.

II съезд партии положил начало существованию большевизма как течения политической мысли, как партии нового типа.

«Прежде, — писал Ленин, — наша партия не была организованным формально целым, а лишь суммой частных групп, и потому иных отношений между этими группами, кроме идейного воздействия, и быть не могло. Теперь мы стали организованной партией» [16].

С этого момента партия большевиков выступает под своим именем. В жизни партии впоследствии были моменты, когда она делала попытки установления единого фронта с рабочими, идущими за меньшевиками, и шла ради этого даже на временное, формальное объединение с ними. Но со II съезда революционное крыло марксизма приобретает самостоятельное значение. Большевики защищают определенную свою организационную линию. Большевики вырабатывают свою тактику, оформляют ее сначала на II съезде партии, а затем более точно определяют ее на III съезде. II съезд дает партии программу, устав и решения по наиболее важным вопросам революционной тактики. Борьба за гегемонию пролетариата в революции, которая является переходной ступенью к диктатуре пролетариата, воплощалась большевиками в жизнь. На II съезде, в 1903 г., происходит первый большой смотр всего идейного багажа партии. Происходит расстановка основных течений в организации рабочего класса — большевизм, с одной стороны, меньшевизм и троцкизм — как особое течение меньшевизма — с другой.

Многим в это время казались несущественными разногласия, которые обнаружились до съезда и на самом съезде. Перед лицом развертывающихся революционных событий многим казалось, что можно легко изжить эти разногласия, что они не глубоки. Однако последующая история революции, последующая история партии показала, что разногласия, начавшиеся еще в редакции «Искры», нашли свое отражение в последующей борьбе внутри партии и привели на II съезде к образованию двух партий. Раскол на II съезде имел огромное международное значение. В защиту оппортунистической позиции меньшевиков выступили лидеры II Интернационала. В защиту партии и партийности Ленин, большевики вели борьбу против российского и международного оппортунизма.

Чрезвычайно важно отметить, что впоследствии, когда создавался Коммунистический Интернационал, большевистские организационные основы построения партии целиком вошли в так называемые 21 условие приема в Коммунистический Интернационал. В § 3 устава Коммунистического Интернационала так определяется членство партии:

«Членом коммунистической партии и Коммунистического Интернационала может быть всякий, признающий программу и устав соответствующей коммунистической партии и Коммунистического Интернационала, состоящий членом основной низовой партийной организации и активно и ней работающий, подчиняющийся всем постановлениям партии и Коммунистического Интернационала и регулярно платящий членские износы».

Если сравнить требования к члену партии, выставленные Марксом и Энгельсом в 1847 г. в уставе «Союза коммунистов», можно убедиться, что большевики и в этом вопросе продолжают дело и традиции творцов научного социализма — Маркса и Энгельса.

Происходившая на II съезде партии борьба вокруг основных программных и тактических вопросов, как, например, о гегемонии рабочего класса, о диктатуре пролетариата, о роли крестьянства в революции, об отношении к либеральной буржуазии, объясняет многое из того, что происходило в партии впоследствии. II съезд подвел итоги первым трем периодам развития социал-демократического движения, о которых писал Ленин в книге «Что делать?».

Вот почему подробное изучение II съезда партии особенно необходимо для каждого, кто желает основательно познакомиться с историей партии большевиков.

«Искра», как мы видели, до II съезда выполнила важнейшую историческую задачу. Она была коллективным организатором партии. Она помогла ликвидировать период «разброда и шатаний», помогла создать партию. Она выработала программу. Она разработала важнейшие вопросы организации и тактики рабочей партии. Она четко формулировала разногласия между революционным и оппортунистическим, реформистским крылом партии. Главная задача II съезда партии состояла в создании действительной партии на тех принципиальных и организационных началах, которые были выдвинуты и разработаны «Искрой» .

Внутри России «Искра», ведя борьбу с экономистами, объединила большинство партийных комитетов и групп. Идейная роль «Искры» закреплялась объединением организаций, примыкавших к «Искре».

Размежевание, которое произошло на II съезде партии, раскол с оппортунистами, — это был решающий шаг в деле создания партии. Мещански, оппортунистически-обывательски настроенный участники движения сетовали по поводу этого раскола.

«Разделение на большинство и меньшинство, — писал по поводу раскола Ленин, — есть прямое и неизбежное продолжение того разделения социал-демократии на революционную и оппортунистическую, на Гору и Жиронду которое не вчера только появилось не в одной только русской рабочей партии и которое, наверное, не завтра исчезнет.

… Какая прекрасная вещь — наш съезд!.. Открытая, свободная борьба. Мнения высказаны. Оттенки обрисовались. Группы наметились. Руки подняты. Решение принято. Этап пройден. Вперед!» [17].

Партия нового типа, боевая пролетарская партия, ставящая своей задачей — возглавить борьбу рабочего класса, повести его на штурм старого строя, оформилась на II съезде.

Мещански, обывательски настроенные участники движения нападали на Ленина за «нетерпимость». Ведь Ленин порывал с такими крупнейшими тогда именами, как Плеханов, Засулич, Мартов, Аксельрод, Потресов. Точно так же оппортунисты впоследствии, после смерти Ленина, нападали на ЦК, на товарища Сталина в особенности, за такую же ленинскую «нетерпимость» к оппортунистам, за такую же ленинскую непримиримость по отношению к Троцкому, Зиновьеву, Каменеву и др., которые впоследствии скатились в лагерь контрреволюции, стали наймитами фашистских разведок, убийцами, шпионами и диверсантами. А без этого резкого размежевания, раскола, разрыва с оппортунистами не было бы ленинской партии. Важность этого разрыва напомнил товарищ Сталин в заключительном слове на XV партсъезде.

«Возьмем 1903 г., — говорил товарищ Сталин, — период второго съезда нашей партии. Это был период поворота партии от соглашения с либералами к смертельной борьбе с либеральной буржуазией, от подготовки борьбы с царизмом к открытой борьбе с ним за полный разгром царизма и феодализма. Во главе партии стояла тогда шестерка: Плеханов, Засулич, Мартов, Ленин, Аксельрод, Потресов. Поворот оказался роковым для пяти членов этой шестерки. Они выпали из тележки. Ленин остался в единственном числе… Теперь ясно каждому большевику, что без решительной борьбы Ленина с пятеркой, без оттеснения пятерки наша партия не могла бы сплотиться как партия большевиков, способная повести пролетариев на революцию» [18].

Краткий обзор внутрипартийной жизни после II съезда РСДРП (1903—1904 гг.)

Здесь необходимо остановиться на важнейших фактах из жизни социал-демократической партии за период времени после II съезда (1903 — 1904 гг.). Этот период имеет важнейшее значение в истории большевизма. Жизнь партии и ее центров за границей протекала за это время в очень тяжелых условиях напряженнейшей фракционной борьбы, смешиваемой с личной склокой. В этих условиях тактика и методы борьбы за свои идеи, за партийное единство и за партийные массы, которые проводил Ленин, отчетливо выявили основные черты большевизма.

Немедленно после съезда меньшевики начали борьбу против его решений и организовали негласный фракционный центр — «Бюро меньшинства» в составе Аксельрода, Мартова, Дана, Потресова и Троцкого, созвали трехдневное совещание (сентябрь 1903 г.) в Женеве с 17 сторонниками меньшинства II съезда. Смысл этих шагов был один— отстранить, лишить влияния Ленина, не останавливаясь перед разрушением партийной работы созданных на съезде партийных центров. Наглость меньшевиков дошла до того, что, когда Плеханов в переговорах с Даном сослался на решения съезда, последний заявил, что они обязательны только для наивных, — посвященные же не могут не относиться к ним с улыбкой и насмешкой. Последовавший затем 11 съезд «Заграничной лиги русских социал-демократов» изменил положение за границей. Лига в своем большинстве заняла оппозиционно-меньшевистскую позицию по отношению к ЦК и решениям II съезда партии. Ленину было выражено порицание за его позицию по организационным вопросам, были вынесены резолюции с меньшевистской оценкой деятельности II съезда партии. Плеханов после съезда «Заграничной лиги» стал требовать примирения и уступок меньшинству во что бы то ни стало. Затем он предъявил ЦК требование кооптации, т. е. включения в состав редакции «Искры» старых редакторов, кооптации четырех меньшевиков в ЦК, требование двух мест в Совете. Ленин, не согласный с предложением Плеханова, вышел из состава ЦО, с тем чтобы укрепиться в ЦК партии и с этих позиций бить оппортунистов. После ухода Ленина из редакции «Искры» Плеханов на основании своего формального Права единолично кооптировал четырех меньшевиков в ЦО, хотя эти меньшевики не были выбраны съездом партии. Плеханов, бывший на II съезде с большевиками, вернулся к меньшевикам. С общих позиций меньшевизма Плеханов теперь нападал на Ленина и решения II съезда партии. После этого у Ленина окончательно созревает план созыва III съезда; он приступает к борьбе внутри ЦК за созыв его, пытается склонить к этому председателя Совета партии Плеханова, но безуспешно. В январе 1904 г. состоялась сессия Совета партии. Резолюция Ленина о необходимости уничтожения фракционных разногласий, о недопустимости бойкота центральных органов, об обязательности подчинения решениям съезда партии и о партдисциплине была отвергнута меньшевиками — Плехановым, Мартовым и Аксельродом. Они провели резолюцию о необходимости представительства в ЦК меньшевиков. Ленин и Ленгник (Курц) внесли тогда заявление о вредности подобной антипартийной политики Совета и о необходимости созыва III съезда. Однако к этому времени некоторые члены ЦК заняли примиренческую позицию к оппортунистам-меньшевикам и кооптировали в свой состав трех меньшевиков. Ленин повел борьбу против примиренцев внутри ЦК (Носков, Красин, Кржижановский), разоблачил их роль как агентуры оппортунизма в рядах партии.

После побега из ссылки в феврале 1904 г. товарищ Сталин становится во главе большевистских организаций Закавказья и ведет борьбу с меньшевиками и примиренцами. Ленин в известной работе: «Шаг «перед, два шага назад», изданной в 1904 г., писал: общая характерная для всех меньшевиков черта — отрицание важности организационных вопросов. Аксельрод говорил, что не понимает, что это за штука такая — оппортунизм в организационных вопросах. Ленин отвечал: первая характерная черта оппортунистического отношения к организационным вопросам — когда люди не думают о создании боевой организации рабочего класса. Вторая характерная черта — отрицание большевистского взгляда на партию как воюющую силу. Третья черта — отказ от политики старой «Искры» и централизма. Аксельрод считал, что партии пролетариата еще нет, что существуют лишь принципиальные сторонники пролетариата среди революционной интеллигенции. Необходима буржуазная революция. Ее сделает городская буржуазия при поддержке пролетариата, и только после этого развернутся перспективы истинной, т. е. широкой и легальной, пролетарской борьбы, и которую должен быть втянут весь класс. Здесь меньшевики и новых условиях повторяли разоблаченных ленинской «Искрой» экономистов.

Поворот Плеханова к меньшевикам, конечно, не случайность. Мы уже видели, что в спорах за программу в редакции «Искры» и еще раньше Плеханов развивал и защищал ряд идей, целиком вошедших в идейный багаж меньшевизма. Плеханов был против национализации земли, не понял роли крестьянства, а главное — только под усиленным давлением Ленина согласился внести в программу пункт о диктатуре пролетариата. Но некоторую роль в деле перехода (вернее было бы сказать — возвращения Плеханова к меньшевикам) сыграло еще одно обстоятельство: его оторванность от действительных условий русской революционной борьбы. Плеханов заявлял, что считает несерьезными, «детскими» разногласия, выявившиеся на съезде, он не придает значения оргвопросам, мало симпатизирует большевикам и ради единства партии «во что бы то ни стало» целиком поворачивает и плывет в меньшевистское болото. Отказ от борьбы за пролетарскую централизованную партию означал на деле отказ от борьбы за гегемонию пролетариата в буржуазной революции, а значит и отказ от диктатуры пролетариата. Плеханов помогает меньшевикам на деле, отдавая им авторитет, значение своего имени. Но, по выражению меньшевика Парвуса, «бесформенность оппортунизма отнюдь не лишает и даже способствует многообразию форм его проявления». При всем многообразии индивидуальных оттенков мнений отдельных оппортунистических групп деятельность новой «Искры» [19], т. е. меньшевиков, сводилась в целом к уничтожению революционной роли партии, к умалению значения вооруженного восстания и подготовки к нему.

Параллельно с теоретической шла практическая партийно-дезорганизаторская работа меньшевиков. Меньшевики начиная с середины 1903 г. повели решительное наступление на все губернские комитеты. Совет партии провел постановление о создании института уполномоченных ЦО. Меньшевики в большом количестве получали литературу и деньги и, пользуясь авторитетом «Искры», помимо ЦК, путем закулисных комбинации делали вес возможное для захвата комитетов. В Москве был создан негласный меньшевистский центр, в Питере сорвана демонстрация организованная большевиками, в Одессе и Екатеринославе попросту захвачены комитеты.

Таким образом, фактически после II съезда имелись две партии со своими руководящими центрами и местными партийными комитетами, со своими центральными органами.

Троцкизм на II съезде и после него

В конце 90-х годов Троцкий принимал участие в организации в городе Николаеве кружка, который впоследствии слился с оппортунистически настроенной организацией «Южный рабочий». В начале XX столетия он уехал за границу и примкнул к «Искре». Вскоре оказалось, что взгляды Троцкого, его убеждения от начала и до конца являлись враждебными революционному марксизму, оппортунистическими. Это обнаружилось, как мы уже видели, на 11 съезде партии, где Троцкий вместе с меньшевиками боролся против большевиков. Троцкий уже тогда был меньшевиком. На позициях меньшевизма Троцкий стоял и после II съезда. В революции 1905 г. Троцкий был меньшевиком. Троцкий развивал выдвинутую еще Парвусом и Р. Люксембург антиреволюционную, буржуазную теорию так называемой «перманентной революции». Троцкизм был разновидностью ликвидаторства в годы упадка революции. Троцкий был центристом в годы империалистической войны. Мелкобуржуазная сущность Троцкого неоднократно проявляется и после вступления его в большевистскую партию (в 1917 г.), принимая лишь различную окраску: и в период брестских переговоров 1918 г., и в профсоюзной дискуссии 1920/21 г., и в дискуссии о внутрипартийной демократии 1923 г., и во второй дискуссии по поводу «Уроков Октября» 1924 г. и в 1925 — 1927 гг. Перешедший на контрреволюционные позиции Троцкий впоследствии был исключен из партии (и конце 1927 г.) и изгнан из СССР. Троцкизм сейчас находится в авангарде мировой контрреволюционной буржуазии, в головном отряде мирового фашизма. Троцкизм уже давно перестал быть политическим течением в рабочем движении. Троцкисты — оголтелые контрреволюционеры, белогвардейские террористы, агенты фашистских разведок, шпионы, вредители и диверсанты.

В чем же проявился троцкизм на II съезде партии?

1. Меньшевик Троцкий выступил на защиту меньшевистской формулировки 1-го пункта устава. Троцкий особенно упирал на то, что формулировка, предложенная Лениным, большевиками, стесняя тек интеллигентских одиночек, которые «стоят на почве партийной программы и в одиночку оказывают услуги партии под руководством се организации», может отпугнуть от партии интеллигенцию. Ленин же доказывал, что надо обеспечить в партии гораздо более значительную роль пролетариату.

2. Партию, а также диктатуру пролетариата, как их определяла программа большевиков, Троцкий называл диктатурой над пролетариатом. Как нам уже известно, Троцкий тогда выдвигал положение, что диктатура пролетариата будет возможна лишь тогда, когда социал-демократическая партия и рабочий класс будут наиболее близки к отождествлению. Положение о том, что партия полностью сливается с рабочим классом только при коммунизме, а борьба за диктатуру пролетариата — переходный период, в который в обстановке классовой борьбы строится коммунистическое общество, — это положение формулой Троцкого исключалось. Следовательно, утверждая, что диктатура пролетариата возможна будет, когда партия сольется с рабочим классом, Троцкий на деле отрицал диктатуру пролетариата.

Не трудно видеть уже в этих взглядах зародыш позднейшей контр-революционной теории Троцкого, отрицавшей возможность победы социализма в нашей стране.

3. Троцкий был против централистически построенной партии Мысль Ленина и большевиков о построении такой партии Троцкий в то время называл «поразительно нищенской мыслью».

Троцкий, выступая против железной дисциплины в партии, проповедовал «барский анархизм».

Эти меньшевистские взгляды Троцкий развил в брошюре «Наши политические задачи», которую он посвятил своему «дорогому учителю П. Аксельроду». Это был настоящий меньшевистский манифест, выпущенный Троцким накануне первой революции. Ученик недалеко ушел тогда от своего «дорогого учителя».

Международное значение раскола на II съезде

С момента возникновения партии большевиков в 1903 г. борьба Ленина с оппортунизмом и примиренчеством к нему приобретает нес более международное значение.

Принципиально обоснованная еще в «Что делать?» линия на разрыв, на раскол с оппортунистами и центристами дает свои первые практические результаты. Эта линия находилась в решительном противоречии с «традициями» и тактикой II Интернационала. «Типом социалистических партий эпохи II Интернационала была партия, которая терпела в своей среде оппортунизм» [20], а линия виднейших вождей II Интернационала была неизменно линией на сглаживание разногласий, на «мирное существование» различных теорий и групп.

Создание в 1903 г. большевистской организации означало возникновение совершенно нового типа партии, подлинно революционной, воюющей партии, последовательно марксистской, идейно и организационно монолитной, партии, очищенной от оппортунистов и центристов. Очень быстро обнаружилось громадное международное значение этою факта. Руководство II Интернационала в вопросе о расколе РСДРП единодушно встало на сторону меньшевиков. Большевики оказались на международной арене одни, встретили вражду, недоверие и непонимание. Газеты и журналы партий II Интернационала печатали статьи, дававшие меньшевистское освещение положения дел в РСДРП. Теоретический орган германской социал-демократии «Нейе Цейт», редактируемый Каутским, отказался поместить статьи большевиков, (Ленина, Лядова и др.). Каутский прямо выступил против большевиков. Не отмечая совершенно того, что раскол РСДРП означал нами решительной размежевки оппортунистического и революционного направлений, означал столкновение двух разных идеологий и политик, Каутский увидел в расколе лишь второстепенного порядка расхождения по организационному вопросу. Личная склока, «сектантская» непримиримость большевиков, в первую очередь Ленина, — таковы были, по Каутскому, причины раскола РСДРП. Каутский высказался за формулировку Мартова первого параграфа устава и протестовал против невключения II съездом Аксельрода, Засулич и Старовера в состав редакции «Искры».

Вслед за Каутским выступили против большевиков и левые (Парвус, Р. Люксембург и др.).

Р. Люксембург поместила в «Нейе Цейт» и в меньшевистской «Искре» обширную статью, в которой дала развернутое обоснование меньшевистским организационным принципам; в полном согласии с Троцким и Аксельродом, она обрушилась на большевиков, обвиняя их в сверхцентрализме, в том, что они якобы пытаются строить партию не пролетарскими методами, а методами якобинцев (мелкобуржуазных революционеров времен Французской буржуазной революции) и заговорщиков-революционеров, последователей Бланки.

Август Бебель, бывший тогда популярным вождем рабочих масс и германской социал-демократии, также выдвинул под видом примиренчества обвинения против большевиков. Он предложил организовать «третейский суд» для разрешения споров между большевиками и меньшевиками. Зная прекрасно, что этот суд во II Интернационале будет в пользу меньшевиков, Ленин, большевики резко отвергли этот «третейский суд», указав, что только партийный съезд в праве решить этот спор. Ленин дал резкую отповедь оппортунистам II Интернационала, его оппортунистическому руководству. В 1904 г. состоялся в Амстердаме (Голландия) конгресс II Интернационала. Большевистская партия добилась самостоятельного представительства на конгрессе (тт. Лядов и Красиков), опубликовала и распространила редактированный Лениным отчет, в котором давалась большевистская оценка всей прошлой революционной работы и сущности раскола на II съезде РСДРП. Таким образом, уже в 1904 г. на международном конгрессе II Интернационала большевистская партия противопоставила себя не только русскому, но и международному оппортунизму.

Вся послесъездовская борьба большевиков за партию нового типа наглядно показывала, что раскол на II съезде в российской социал-демократии означал линию на раскол с оппортунизмом в международном рабочем движении.

---

[1] На II съезде партии было следующее распределение делегатов по группировкам:

I. Двадцать делегатов «искровцы большинства» («твердые» — ленинцы ) с 24 голосами.
II. Семь делегатов «искровцы меньшинства» («мягкие» — мартовцы) с 9 голосами.
III. Четыре делегата — сторонники «Южного рабочего».
IV. Три делегата — сторонники «Рабочего дела».
V. Пять делегатов Бунда.
VI. Группа «болота» — колеблющиеся, поддерживавшие группу искровского меньшинства (4 делегата с б голосами). Антибольшевистская часть съезда (23 делегата с 27 голосами), имевшая большинство (например, при голосовании §1 устава), после ухода 2 делегатов «Рабочего дела», Мартынова и Акимова и 5 делегатов от Бунда превратилась в съездовское меньшинство, а последовательные искровцы-большевики оказались в большинстве (20 делегатов с 24 голосами).