Погром Мединского в особняке Кшесинской
Признаюсь, к этому музею я подступался очень долго. В 2006-м и 2008-м, например, в благодатную июньскую погоду — просто мимо проходил, читая мемориальные доски. Тогда больше тянуло гулять, побольше площади обскакать, поглядеть — просторы Питера, его угловатая развёрнутость на все четыре стороны, в отличие от московского лучевого свёртывания в центр, это конечно отдельная тема, которую я раскрою отдельно и непременно с фотографиями. А пока — в музей! Ибо в этом мае и этом туре МРК в Ленинград — погодка была хороша только один день. Далее дождь, переходящий в снег, и неистовый ветер — по-питерски строго разгоняли «понаехавших» по музеям.
Даже в 2019-м мы (рок-группа) лишь постояли под особняком на почтительном расстоянии, а потом пробегая вдоль увенчанной змеями ограды в сторону «Авроры» по улице Куйбышева — обратили внимание на афишами упомянутые экспозиции, находящиеся внутри особняка. Рабочий кабинет Ленина был обозначен как отдельный пункт, и, конечно же, именно он привлекал и привлекает основной поток экскурсантов, а не «политическая история России» (тем более что ошибка и тут — там в основном история СССР, а не России). Аутентичность антуража плюс максимально подробно и наглядно изложенная История, которая вершилась тут, — вот формула музейного успеха. По идее, ничего иного исторически значимого настолько же — тут не происходило (если не считать утех Ники с Матильдой), исходя из этой данности надо создавать и музей. Уверен, таким он и был в 1980-х и даже 1990-х, по инерции — не до музейных экспозиций было буржуазной власти, первоначальное накопление шло.
Так думал я, заходя во дворик — видно, что Николай Вторый создавал сей уютный уголок без масштабов и претенциозности своих предков, как место для уединенного общения с Матильдой. Особнячок с видом на Петропавловку и Зимний… Модерн тут сдержанный, не то что у Шехтеля в Москве, например.
Композиция-инсталляция — вроде как спускательный космический аппарат, метко павший туда, где Ленин шагал и мыслил, — «Космос/Политика» немного озадачивает у подъезда, но всё же вселяет некий оптимизм — может, попытаются как-то понять и объяснить преемственность Советского космоса и Великого Октября?..
Внутренний дворик особняка, взятый в стекло и превращённый в «предбанник» — хорошее решение. Видно, что музеем занимались серьёзно, тратили бюджетные миллионы, именно музейность в нём усугубляя и модернизируя, прибавляя пространств — наверное, для прибавления исторических документов и артефактов, связанных с происходившими здесь событиями 1917 года… И вот, непосредственно у касс натыкаетесь вы на следующие стендики.
Я тут немного погрешу супротив последовательности, то есть линии «Начало осмотра» — но я всё же заплатил за удовольствие посещения ленинских мест 300 рублей. При моих пролетарских заработках — сумма обязывающая быть очень внимательным! Да, как вы видите с первых же слов — слог экс-министра Мединского и вдохновлённых им умов узнаётся. Если Кронштадская — то непременно трагедия. Не мятеж, не контрреволюция, не антигосударственные действия («государство» было немодным словом, но всё же), а только трагедия — ведь на святое дело шли восставшие! Хотевшие Советы оставить без большевиков, а революцию без политики — хотя выборы в Советы были сугубо демократическими, и если там оказывались большевики, то не кронштадтскому охвостью белофиннов и корниловщины было решать, оставаться им там или нет… Есть очень хорошая об этом и при том краткая статья Юрия Носовского, на неё и сошлюсь, явив вам как бы подпись этой стендовой ереси, чтоб не было сомнений: с вами говорит Государство!
Далее вы попадаете в будуар… нет, не в будуар, конечно (оныхъ не осталось — проклятая Совдепия!), а в небольшой зал, повествующий о хозяйке особняка и её славной жизни с Романовыми — Николаем и Андреем. Без излишеств, но с изяществом явлены её автографы, где Матильда ужасается отречению от престола и тому, что в особняк обратного нет пути из мест курортных. Само лошадиное лицо «красавицы» внушает некоторые сомнения в эстетической адекватности отпрысков вырождающегося рода Романовых — впрочем, в балетных позах Матильда смотрится ещё ничего. Как фон и как образ уже стоящих у дверей роскошной жизни благородных господъ — чумазых крестьян и рабочих, — явлен плакат нижеследующий.
Да уж, воспитанники «Трёх толстяков» и «Неуловимых мстителей»! Известна ли вам цена, которую Россиюшка Образованная, выученная танцевать прекрасно ея меценатами и царями (слышу голос экскурсоводши — «роман Николая и Матильды был недолгим» — ничего себе недолгим, два особняка отгрохал, в Москве и тут!) заплатила за вашу пролетарскую революцию!? В некотором недоумении из стартового зала иду мимо зала ныне концертного (ряды стульев), а прежде несомненно зала собраний — далее. И вот тут открывается как бы концепция всей выставки.
От славной (для фавориток) жизни при Романовых через период народовольчества и эсэрства (этот узенький зал неплох, и там даже сообщается, что придворный вояка Апраксин убивал крестьян! ну, что жизнь при царях была не такой уж замечательной, и было против чего восставать и из-за чего взрывать царей…) — мы попадаем в центральный затемнённый зал с большими портретами царей и бегущими по тёмной стене фамилиями, равными в своём масштабе — «Корнилов, Керенский…» — новомодные такие фишечки, и тянет всё же к какой-то фактуре (как выражаются историки)…
Это — всё, что уцелело от советской отделки музея. Ну точь-в-точь, как в нашем Музее Революции, который нынче «современной истории России»…
Товарищи с мозаики выглядят, скорее, как вновь негодующие и прорывающиеся сюда навести порядок — «чумазые». Но дверь надёжно заперта изнутри! Потому что далее следует — если не вчитываться и не приглядываться, — вроде бы история СССР… Но с такими акцентиками, что может считаться вполне эдаким пелевинско-сорокинским стёбом. С необходимыми атрибутами, фотографиями и плакатами — но именно стёб. Причём, как всё русское — стёб с печальным исходом. Чтоб грустно стало.
Вроде бы пятилетки, индустриализация и коллективизация, вроде бы Сталин — и даже костюмчик какой-то, белый, в духе тех, что носили в 1920-х (в том числе и мой дед-физкультурник) висит за стеклом рядом с фотографиями. Но тут же — документы на Косиора и Тухачевского, Рютин, Троцкий и вся тогдашняя и более ранняя оппозиция (вчитавшись в отступническую критику Троцким колхозов и сплошной коллективизации — лишний раз уверился «сколь добрым когда-то был Сталин, и в этом лишь был виноват»). Тут же зачем-то дважды, с увеличением преставленное фото коллективное из кулуаров съезда 1935 года — где Сталин какой-то особенно неулыбчивый, скуластый и злой на вид. То есть тенденциозность в «работе с документами» явлена без каких-либо хитростей. Надо чтоб испугались…
«Антисталинская…» — слышу недовольный комментарий проходящей молодой пары (парня). Сам задумываюсь: где ж я видел столь же недвусмысленный кич?
Конечно, в Сахаровском центре! В том самом зале на втором этаже, где и Лимонов собирался выдвигаться в президенты, и съезды ЛФ проходили неоднократно… Только там на первом этаже у лестницы имеется честная табличка — список жертвователей-меценатов, которые сделали подобное возможным в РФ. Березовский и Гусинский — там, конечно, в первых рядах. Классовая, кровная связь олигархата и пропаганды антисоветчины/правозащиты тогда была совершенно прозрачна. А тут уже — говорит с нами Государство, без персон.
Нет-нет! Это не тюрьмы, это ещё не Гулаг (с козырей Мединские не заходят) — это как бы та светлая жизнь, к которой стремились все окаянцы, коих вразумительно бивали батогами и всем прочим жандармы, — все эти эсэры, народовольцы и наконец большевики, — это Кузнецкстрой. На самом деле, для посвящённого зрителя на фото — ничего ужасного. Напротив, светлый, отапливаемый женский барак. Если почитать «День второй» Ильи Эренбурга — как раз о Кузнецкстрое, то обнаружатся куда похуже бытовые условия, включая быт инженеров и руководства строительства (которое от этого быта даже умирает). Но слово-то, слово какое — главное! БАРАК. «Бессмертный барак». Барак в гостях у особнячка, пролетарки в гостях у фаворитки балетного происхождения…
Да, «чумазым», определённо не тягаться с «цивилизацией», где царь делал такие подарки одной лишь балеринке средней ноги! Фото портрета Сталина во вес рост за решёткой я вам являть не буду — поберегу нервы и эстетическую трезвость. Явлю часть.
Каково такое увидеть накануне Дня Победы — Великой Победы над немецким фашизмом, одержанной советским народом под руководством великого Сталина? Кого увольнять из Министерства культуры немедленно — за оскорбление миллионов наших сограждан этой «инСТАЛИНацией»? Любимовой там крепко ещё спится на лаврах Мединского?
Нет, я понимаю умонастроения этой министерской элиты — не доску мемориальную Маннергейма повесить в Ленинграде (упорные нацболы не дали — слава им за это!), так хотя бы Сталина упрятать за решётку. Вот она — государственная политика времён развитОго путинизма. Мавзолей Ленина — за ширму триколорную позорную, генералиссимуса Сталина — за решётку. Кому и когда пришла в голову эта идея? (подписи у инсталяции нет, есть куар-код только). Автора на сцену!
Вот будь я министром (наркомом!) культуры — за одно это летели бы головы на долгие физические исправительные работы… Да-да, в Гулаг-2, куда ж без него.
Впрочем, господа антисоветчики и тут не учли всей многогранности действительности, изменчивой политической реальности окружающей в 21-м веке их смысло-нагромождения. Сталин действительно прорывается сейчас сквозь все заслоны «демократической» пропаганды, вырывается масштабом своей личности и с ним связанных достижений из всех решёток путинизма. Так что — это кто ещё тут пошутил и кого-то за решётку заключил…
За портретом Сталина находится кабинет «советской номенклатуры» (фото не делал — очень похож на стол Орджоникидзе в нашем, московском «Музее Революции и Контрреволюции», как я его зову) — язык описания определённо советологический, описание лучше сразу читать на английском. Брезгливые штампы — о том, что уничтоженная буржуазия якобы возродилась в самих большевиках (ну, Троцкий опять же — «Преданная революция», тот ещё гоголь-моголь идеологический в ленинских местах), она и есть номенклатура. Рабочий стол должен, по замыслам Министерства Мединского (а экспозиция тут с его времён), нагонять тоску смертную — хотя, кнопки для прослушивания речей Калинина, Кирова и прочей «номенклатуры» вроде бы и должны оживлять обстановку.
Точно-точно — всё это уже было в «Сибириаде» Кончаловского! Барак нефтяников на болотах, пожелтевшие газетки с портретом Сталина — это должно быть и смешно и страшно современникам нашим. Ведь тот самый газ, который сейчас силовигархия продаёт аж Китаю («Сила Сибири») и всё более дальним европейцам — открывали, запихивали в трубопроводы — вот такие тётки в бараках, питавшиеся одними газетами. А не изячные Кшесинские (впрочем, в Гулаге — и изячные работали, но о том отдельный сказ). После как бы рубежного «Сталина в тюрьме» — вроде бы начинается сносная жизнь…
Вот такая.
Да, там же ещё момент свержения памятника Сталину (см. фото ниже) — иначе бы не было и «борьбы с излишествами» и решения жилищного вопроса, и культурной оттепели, и вот этого странного «прикида» на даме-манекене. Дама немного напоминает эпизодический персонаж из «Москвы слезам не верит», когда берут интервью на заводе — эдакий гламур телевизионщиков 1950-х. Однако пятирублёвка у неё на коленях и вообще всё вот это прочее — выглядят в духе «я у бабушки в хламовнике порылась и нашла».
Кожанка — вроде бы атрибут строителей социализма, причём ранний. Синее платье — это уже времена первого приближения к капитализму, светских раутов кинофестивалей, когда Хрущёв занялся «развенчанием» и «работой с интеллигенцией» (которую в 1930-х неплохо узнал в Москве, сам составляя списки на расстрелы)… Очки-платок — ну, да, почти как в США. Короче говоря, женщина-загадка сия отчего-то меня задержала возле. Как она связана с тем бурным строительством, что за нею фоном — не является ли она как бы олицетворением консюмеризма уже советского образца (авторы экспозиции — столь антибуржуазны?) или же, напротив, она как бы руководящий работник? Вот где вопросов нет — это на десталинизации. Тут мединские манеры видны любому (фигу в кармане не таит).
«Наследники Сталина» — коих Евтушенко предвидел, — вот, мы, пришли. Не свергнув памятник Сталину — коммунизма не построить (так надо понимать сей коллаж). Причём не я один поёживался в этой колыбели Революции от довольно-таки явных сквознячков контрреволюции и антисоветчины, реплики слышались. И смотритель (а их там много — штуки три среди нечастых посетителей промелькнуло за полчаса) один как-то особенно подозрительно вглядывался в нас как раз возле «Сталина за решёткой».
А мимо шла мирная жизнь 1960-х — дружинники (идея растворения функций милиции в самоконтроле масс), вылавливавшие стиляг. И я вновь не понимал, зачем столько музейного пространства занимают какие-то афишки какого-то Райкина, тогда как здесь должны представляться документы (подлинники!), связанные с Октябрьским вооружённым восстанием и вообще ходом всех революционных событий 1917 года с момента экспроприации недвижимости Кшесинской — которых в этом особняке было предостаточно…
Скажем, как связаны пятилетки, Кузнецкстрой и «коммунальная кухня», устроенная на пути к «Сталину за решёткой» — с Лениным и Октябрём (напоминаю, что здание связано ТОЛЬКО с этим периодом) — ещё более-менее понятно. Но вот как связана «карательная психиатрия» с Лениным, штабом РСДРП(б) — понять уже совсем сложно, не приняв нижеследующие препараты…
Да-да, с фокусировкой проблемы, эмоции помешали даже моему смартику вглядеться в это изощрённое кощунство — очков Мединского не хватало. Галоперидол, однако, слева разглядеть можно. Весь стенд посвящён одному диссиденту — как тут указано «правозащитнику». Что делает он в гостях у Ленина или даже у Кшесинской?
Ответы на этот и аналогичные вопросы, а так же фотографии из кабинета Ленина — ищите в продолжении нашей виртуальной экскурсии по закромам Министерства культуры, а точнее «Музея политической истории России».
Окончание следует
Дмитрий Чёрный, член ЦРК ОКП